из великих городов не было ясно, что вмешательство отвечает их интересам. Кризис начался с захвата Мессаны на оконечности Сицилии группой кампанских наемников, которые ранее служили Агатоклу, тирану Сиракуз, и были известны как мамертинцы, или "люди Марса". Они прибыли в 280-х годах и устроили набег на города восточной Сицилии; римляне были вовлечены в этот процесс, поскольку их собственные италийские кампании проходили настолько успешно, что они достигли Региона (Реджио), греческого города прямо напротив Мессаны, который они заняли в 270 году. Таким образом, Сицилия оказалась в поле зрения римлян, но это не значит, что они намеревались вторгнуться на остров. Когда новый правитель Сиракуз Иерон разбил мамертинцев в битве, наемники запаниковали и отправили послания как в Рим, так и в Карфаген с просьбой о военной помощи. Иерон был силой, с которой нужно было считаться; у него были торговые и дипломатические связи с правителями Египта Птолемеями, и, следуя великой традиции, он не просто покровительствовал Олимпийским играм, но и участвовал в них.32 Случилось так, что неподалеку, на Липарских островах, находился карфагенский флот, и его адмирал уговорил мамертинцев позволить ему разместить карфагенский гарнизон в Мессане.33

Мамертинцы не любили находиться под чьим-либо влиянием, и теперь у них возникли сомнения: они обратились к Риму с просьбой о помощи против карфагенян. Но сенат было нелегко убедить в том, что Рим должен быть вовлечен в конфликт за пределами полуострова. Полибий говорит, что многие римляне боялись, что карфагеняне получат полный контроль над Сицилией, а затем начнут вмешиваться в дела самой Италии.34 По одной из версий, сенат не захотел действовать, и народное собрание проголосовало за войну. Но даже в этом случае речь не шла о войне против Карфагена. Римский генерал, посланный на Сицилию, напал на Иерона, а также на карфагенян. Его задачей была защита Мессаны от врагов-мамертинцев. Идея о том, что он намеревался завоевать Сицилию и очистить остров от пунийских войск, нелепа. Его целью было восстановить баланс сил в регионе. В итоге мамертинцам удалось своими силами изгнать карфагенский гарнизон из Мессаны; на родине карфагенский полководец был распят, чтобы подбодрить других. Римлянам было трудно пробиться через Мессинский пролив, в то время как на Липарских островах находился значительный карфагенский флот, а римский генерал не имел опыта в бурных водах между Италией и Сицилией; поэтому неудивительно, что прямая римская помощь мамертинцам была спазматической. А когда она все-таки прибыла, то лишь вынудила Иерона Сиракузского и Карфаген заключить нечестивый союз. Римлянам мешала острая нехватка кораблей. Их командующий Аппий Клавдий обратился к Тарасу, Велии, Неаполю и другим греческим городам, чтобы получить флот, состоящий из трирем и пятидесятивесельных пентеконтеров.35 Считается, что карфагеняне разгромили римский флот, после чего отправили в Рим надменное послание: "Придите к соглашению, иначе вы не сможете даже вымыть руки в море".36 Несмотря на это, Карфаген надеялся на мир.

Римляне были слишком горды, чтобы обращать на это внимание, и к 263-262 гг. у них было не менее 40 000 человек под оружием в Сицилии. Иерон из Сиракуз был впечатлен и решил поддержать вероятного победителя, переметнувшись на сторону Рима из Карфагена (за что в итоге был щедро вознагражден). Что еще более важно, римляне придумали, как переправить большое количество людей по морю, причем не все они были римлянами или латинянами - многие были союзниками конфедератов из Италии, а карфагеняне разместили большое количество иберийских, галльских и лигурийских наемников в Акрагасе.37 Рим одержал победу, разграбил город, продал 25 000 жителей в рабство и приступил к осуществлению, как теперь казалось, реалистичного плана по вытеснению карфагенян с Сицилии.38 Однако это не значит, что Рим считал себя хозяином колониальной Сицилии. Его амбиции были более скромными. Рим был бы доволен гарантированным доступом к сицилийскому зерну, так как его население непомерно росло. Как бы ни презирали римские оптимисты в последующих поколениях торговую жизнь, для продолжения войны, как только стало казаться, что ее можно выиграть, были веские коммерческие причины.39

Рим нуждался в надлежащем военном флоте. Полибий утверждал, что только теперь римляне начали строить собственный флот.40 Произошел важный сдвиг от сильной зависимости от кораблей, предоставленных греческими союзниками или этрусскими клиентами, к созданию военного флота, гораздо более крупного, чем десять или дюжина судов, которые содержали "два флотоводца". Как это было достигнуто, остается еще большей загадкой, чем в случае со спартанцами. Спарта могла использовать опыт соседних греческих городов, несколько из которых находились в сфере ее контроля. Так, в 261 или 260 году было принято решение о том, что Рим должен построить 100 квинквиремов и 20 трирем. Римляне захватили карфагенскую квинквирему и использовали ее в качестве модели.41 Как римляне укомплектовали построенный ими флот, как приобрели необходимые навигационные навыки, позволяющие вести суда по коварным водам Тирренского и Ионического морей, как им удалось собрать паззл из балок и профилированных бревен, Как, в самом деле, им удалось добиться этого за шестьдесят дней с момента заготовки древесины (как позже утверждал Плиний Старший), остается загадкой - использование такой свежей, не выветрившейся древесины создало бы ужасные проблемы по мере ее высыхания и усушки. Полибий достоверно заметил, что корабли были "плохо построены и трудно передвигались".42 Снасти и такелаж нужно было доставать или изготавливать. Считается, что римские экипажи интенсивно тренировались на суше, обучаясь гребле в сухих условиях, прежде чем отважиться выйти в море. Свидетельством, придающим правдоподобие истории о быстром строительстве флота, является обнаружение останков карфагенского военного корабля, на бревнах которого были вырезаны буквы пунического алфавита (которые также выполняли функцию цифр), так что, похоже, в Карфагене корабли собирали по номерам. Были ли римские сборочные линии в Остии или в греческих городах южной Италии, неизвестно, но это была чрезвычайно дорогостоящая операция. После первых сомнений Рим полностью посвятил себя войне с Карфагеном, но римляне все еще не определились со своими целями. Вести войну стало делом чести.

Вопрос о том, насколько эффективным был этот флот, также остается открытым. Первая попытка использовать его при Липари закончилась неудачей: римский командир был блокирован в гавани Липари, а его команда была настолько встревожена, что сбежала. Тем не менее, вскоре последовал успех в тех же водах, при Милае, который был усилен изобретением недолговечного, но знаменитого устройства для захвата, известного как korax или "ворон". Это устройство состояло из поднимающегося пандуса, который мог раскачиваться в разные стороны, компенсируя недостаток маневренности римских кораблей; под пандусом находился тяжелый заостренный шип из железа, который не просто захватывал вражеский корабль, а вонзался в его палубу.43