Проклятие! Бет знала, что все произошло именно так, как сказал Феллоуз. Йена пришлось увезти, потому что он не умел лгать. Он рассказал бы Феллоузу всю правду, и его арестовали бы, а может быть, повесили за убийство, которого он не совершал.

Тогда бы Бет больше не увидела Йена, не увидела его золотистых глаз, потеплевшего взгляда, никогда не целовала бы его губы, никогда не слышала бы его голоса, шепчущего по ночам ее имя. Ее жизнь была бы пустой и бесполезной, а она не знала бы почему.

— Вы идиот, инспектор! — охваченная яростью, сказала она.

Он нахмурился.

— Порядочные леди не употребляют таких слов, миссис Экерли.

Сколько беспокойства доставляют респектабельные леди.

— Вы швырнули мне в лицо мое происхождение, вот и заслужили этот удар. Вы — идиот. Вы настолько зациклились на Йене, что забыли о настоящем убийце — вероятно, одном из трех джентльменов или миссис Палмер, которые не подозреваются. Харт мог сказать Йену, чтобы он солгал, но Йен не мог. Он видит мир не таким, каким видим его все мы, не знает, что люди никогда не скажут правду, если этого можно избежать. Он думает, что это мы все безумны, а он прав.

Феллоуз ухмыльнулся:

— Йен Маккензи скажет все, что угодно, все, что его проклятая светлость велит ему, и вы это знаете. Ложь это или не ложь.

— Значит, вы плохо знаете Маккензи, если верите, что Йен может ослушаться Харта. Он делает то, чего ему хочется. — Только сейчас она поняла это. — Йен помогает Харту, потому что благодарен ему за то, что тот освободил его из того ужасного сумасшедшего дома.

— И будет за это лизать Харту сапоги до конца жизни, — заявил Феллоуз и встал. — Вы обмануты, миледи. Они используют вас, как используют всякого. Как вы думаете, почему браки Маккензи оказывались неудачными? Потому что жены в конце концов понимали, что их пожевала и выплюнула бездушная машина, этот Харт и его семейство.

— Вы говорили мне, что жена Харта умерла при родах, — сказала Бет, вставая, чтобы видеть его лицо. — Едва ли она сделала это намеренно.

— Женщина была запугана им, ходили сплетни, что они едва разговаривали друг с другом. Для его светлости ее смерть была облегчением.

— Это жестоко, инспектор.

— Но это правда. Для политической карьеры ему нужна была хорошая жена. Его не беспокоило, что он никогда не разговаривал с ней, пока она устраивала светские рауты и дала бы ему наследника. Чего, как оказалось, она не смогла сделать. Хорошо, что она умерла.

— Какие чудовищные слова вы говорите!

— Избавьте меня от этих «О, они не понимали друг друга». Маккензи — хладнокровные бессердечные мерзавцы, и чем скорее вы это поймете, тем лучше для вас.

Бет дрожала от гнева.

— Думаю, закончим на этом. Пожалуйста, уходите.

— Я рассказал вам обо всем ради вашей же пользы, миссис Экерли.

— Нет, вы рассказали мне это, чтобы я помогла вам навредить им.

Феллоуз остановился.

— Вы правы. Им мало навредить. Их следует уничтожить.

Бет выдержала его злобный взгляд. После словесной дуэли с Хартом Маккензи она больше не боялась инспектора Феллоуза.

— Почему?

Феллоуз открыл рот, собираясь ответить, но тут же закрыл его. Он покраснел, его усы дрожали.

— Вы не из тех леди, которых легко напугать, — сказал он. — К тому же вы не верите мне. Но вам они принесут смерть. Вы еще вспомните мои слова. — Он снова взглянул на нее и отвернулся. — До свидания, миссис Экерли.

Он подошел к двери, распахнул ее, и вскоре Бет услышала, как за ним захлопнулась входная дверь. Она села в кресло, стоявшее у окна, и смотрела, как в опустившемся на землю лондонском тумане уходит инспектор. Она застыла, чтобы осознать то, что он сказал.

— Миледи, — просунула голову в дверь гостиной Кейт, — сейчас уже не страшно войти?

— Он ушел, если ты хотела об этом спросить. — Бет встала. — Приготовь наши накидки, Кейт. Мы уходим.

Кейт в отчаянии посмотрела на темный туман за окном.

— Сейчас? Куда?

— В Ист-Энд.

Кейт изумилась.

— И зачем же вам захотелось пойти в эту адскую дыру? Ради прошлого?

— Нет, — ответила Бет. — Найти кое-какие ответы.

— Уехала? — Йен поднял мокрую голову и, не веря своим ушам, уставился на Керри. — Куда уехала?

— В Лондон, милорд.

Керри отошел на шаг от умывавшегося Йена, по опыту зная, на какое расстояние следует удалиться от хозяина, когда придется сообщить ему плохие новости. Йен выпрямился, с мокрых волос вода стекала на голую грудь. Когда он спрашивал Керри, где Бет, он соскребал с себя известковую пыль, оставшуюся на нем после работы в домике Джорди, и грязь от последующей рыбалки.

Он ожидал, что Керри скажет ему, что она гуляет в саду, осматривает дом или продолжает брать уроки верховой езды у Кэмерона. Нет.

— В этом-то и дело, милорд. Она уехала.

— В Лондон? — Йен был поражен. — Зачем?

Керри пожал плечами:

— Не знаю. За покупками?

— Почему, черт побери, она поехала за покупками так далеко, в Лондон? Почему ты не остановил ее?

— А как я мог остановить ее? Она живет своим умом, ее милость.

— Проклятый идиот!

— А как вы думаете, что я должен был сделать? — воскликнул Керри, прикладывая к его груди сухое полотенце. — Запереть ее в темнице?

— Да.

— Она сказала, хозяин, что вернется…

Йен перебил его:

— Она не вернется, дурак ты эдакий. Она ушла, и ты позволил ей уйти.

— Но, милорд…

Йен его не слушал. Ощущение опустошенности росло в его груди, пока не охватило все его тело. Бет ушла, и он еще никогда не чувствовал себя таким опустошенным.

Керри отскочил, когда Йен перевернул туалетный столик и все безделушки и туалетные принадлежности посыпались на пол. Боль в груди становилась невыносимой. Ее можно было сравнить с болью в висках, мигрень постоянно мучила его. Он ударил кулаками по сломанному столу, и щепки до крови оцарапали его руки. Бет видела его в самом непривлекательном виде — как можно было осуждать ее за то, что она сбежала? Йен смотрел на алые капли на своих пальцах и вспоминал, как на них была кровь Салли Тейт, вспоминал ужас, который охватил его при виде останков ее тела. В его сознании мгновенно на месте Салли оказалась Бет. Невидящие прекрасные глаза Бет, нож, вонзенный в ее грудь.

Это могло случиться. Йен вдохнул холодный воздух, панику сменял гнев. Он втянул Бет в свою жизнь. Подставил ее, привлек к ней внимание инспектора Феллоуза, сделал ее такой же беззащитной, как и Лили Мартин.