Наверное, ей стоило обидеться, оставить все как есть. Вычеркнуть его из своей жизни и ходить к могилке, которую она сама ему соорудила и где наверняка лежал неизвестный Славик. Но она не уйдет просто так. Он ей нужен как воздух. Пусть даже она будет его ненавидеть, но он должен быть рядом.

Поймав такси, Ольга отправилась на улицу Ленина. Она не задумывалась о том, что скажет. Все слова между ними всегда были излишни. Она просто обнимет его и больше никогда не отпустит. Ему придется оторвать ее от себя вместе с частью себя самого.

Улица Ленина оказалась неподалеку. Расплатившись с таксистом, Ольга вышла из машины и остановилась на тротуаре. Ей надо было как-то унять дрожь в ногах и боль в сердце. Прошлое накатило и ехало по ней асфальтным катком. Можно ли было все это вынести еще раз? Ольга не была уверена.

Сделав глубокий вдох, она направилась к дому.

Обычная пятиэтажка, несколько подъездов. Под окнами кем-то разбит аккуратный палисадник, в котором Ольга опознала анютины глазки, герань и еще что-то очень милое. Квинтэссенция той жизни, которую она хотела для себя и для Андрея. Простой и понятной.

Она подошла к подъезду и подождала, пока в него войдет парень-подросток, не спросивший, к кому она. Войдя в подъезд, Ольга присела, якобы поправляя шнурок, но на самом деле дожидаясь, пока парень уйдет.

После чего подошла к первой квартире – дверь выглядела недавно отремонтированной – и нажала на звонок.

Прислушалась к разлившейся трели. Еще раз. И еще раз. Она простояла так минут десять, продолжая жать на звонок от отчаяния. Конечно, ей следовало бы догадаться. Андрей никогда не был идиотом. Он просчитал все ее действия наперед. Был уверен, что она приедет. Оттого и скрылся. Если он десять лет скрывался, то с чего бы ему проявлять слабость сейчас? Ольга прислонилась лицом к двери и заплакала. Почему он так с ней поступает? Почему?

Она не знала, сколько так простояла, дожидаясь, пока слезы высохнут, а зрение снова станет четким. И только тогда заметила небольшой клочок бумаги, всунутый в дверь. Так уже никто не делал сто лет. Записки остались в ее детстве. Сейчас все заменили телефоны и мессенджеры.

Дрожащей рукой она достала записку. Та упала на серый пол. Ольга уселась прямо на пол, прислонившись спиной к стене, и подняла клочок бумаги. Медленно развернула, уже зная, что там увидит: «Не ищи меня. Прости».

Почерк Андрея. Она прочитала записку еще раз и еще раз, а затем закричала так громко, что перепугала всех жителей подъезда.

Юля

– Все, милая, я окончательно исцелился, ты спасла меня! – глаза Юры светились, он привлек к себе Юлю и поцеловал. Вот только в этот раз она не ответила. Была немного отстранена и холодна.

– Так быстро? – удивилась она.

– Да, я же тебе говорил, это уникальная технология, гамма-нож. Одно вмешательство, и этой дряни у меня в голове нет. Отпразднуем? Я купил твое любимое шампанское.

Юля покачала головой и отошла к окну. Картина была чудесной – молодая изумрудная листва. Жизнь, полновесно вступившая в свои права. Скоро начнется время ягод и фруктов. Единственное, что любил Никита, – это поездки в лес за земляникой. Он с удовольствием пересчитывал все ягоды вначале на кустах, а потом в корзинке. Поэтому они всегда брали с собой две корзинки. По пути домой сын перекладывал ягоды из одной в другую. Дашка все меньше любила вылазки с родителями, но стоило немного настоять, как она сама увлекалась «тихой охотой», и потом ее за уши было не оттащить. Азартная натура брала свое. Грибы они тоже любили собирать. Неожиданно, когда семья вдруг исчезла из Юлиной жизни, прошлое вдруг начало представляться в удивительном свете.

Оказывается, у них были и хорошие моменты. Просто они проходили мимо нее в силу усталости. И еще она скучала по детям. Как бы она ни уговаривала себя, что Никита ее вообще не замечает, а у Дашки вот-вот начнется самостоятельная взрослая жизнь и мать перестанет ей быть нужной, ничего не получалось. Она все равно скучала по своим детям. Кажется, она недооценила силу своей привязанности.

Как это ни странно, но скучала она и по Алексею. Краткие свидания с Юрой всегда были праздником. А тут выяснилось, что тот не приучен класть носки в одно место, убирать за собой и мыть посуду. Теперь, когда Юля была рядом с ним все время, он с радостью все это ей делегировал. Алексей, воспитанный отцом-военным, был приучен держать все вещи в идеальном порядке (кроме ящика с инструментами, где царил «творческий» беспорядок). К этому же он приучил и Дашу. За годы совместной жизни Юля отвыкла от беспорядка. Но беспорядок ее сейчас беспокоил меньше всего. Гораздо больше ее волновало то, что Юра ей врал. Она была почти в этом уверена. Не лечатся люди от опухоли в голове за две недели. Какими бы магическими свойствами ни обладал гамма-нож. Это просто невозможно.

– Это в какой клинике такие чудеса творят? – как бы между делом поинтересовалась Юля, моя посуду, вытирая и аккуратно складывая на полку.

– Это пока экспериментальная программа, – буркнул Юра и похлопал по месту рядом с собой на небольшом диванчике. – Юлек, ну что ты как следователь? Иди сюда, я соскучился.

– А тебе можно пить?

– Мне теперь все можно, милая, – счастливо засмеялся Юра. – Ну, иди ко мне! Я соскучился!

И Юре, как обычно, удалось утянуть ее в спальню, где он, безусловно, давал фору Алексею. Чувствовался большой опыт, и Юле не хотелось задавать вопросы, откуда он взялся.

Тогда, в ее восемнадцать лет, родители Юры срочно увезли его в реабилитационный центр после того, как он, взяв без разрешения отцовскую машину, чуть не сбил насмерть ребенка. Отправке в центр поспособствовала мама Юры, прокурор. После чего вся семья переехала в другой город, не оставив никому адреса. Потом случились все эти кошмарные события в семье, когда погиб Андрей, Оля потеряла ребенка, мама умерла, а дед начал резко угасать.

Юля тогда поступила в институт, переехала в общежитие, познакомилась на дискотеке с Алексеем и вышла за него замуж. Не от любви, а скорее от безысходности. Алексей был хорошим парнем, и она даже чувствовала себя виноватой, что не может по-настоящему его полюбить и дать то, что он рассчитывал получить, женясь на скромной милой девушке.

Затем родилась Дашка. Вначале Юля была даже рада осесть в декрете, но вскоре семейная жизнь стала