ассигнациями, еще ценные акции на предъявителя. Но стоимость назвать не могу, надо смотреть по реестру. И еще одно письмо, лично вам.

– Я бы взял рублей сто мелкими купюрами, остальное оставил как есть... Могу я ознакомиться с письмом и содержимым?

– Разумеется. Я вас оставлю. Когда закончите, просто нажмите кнопку. Вот, я беру сто рублей одной ассигнаций, разменяю.

– Спасибо.

Письмо было маленьким. Скорее, даже записка:

“Раз ты читаешь, значит достоин. Помни, о чем я просил”.

Забудешь это, как же. Но молодой некромант не собирался сворачивать с выбранной дороги. Он уже понимал, что подобного рода решение на всю жизнь, до гробовой доски. И взятые на себя обязательства придется выполнять.

Просмотрел остальное. Знакомые уже закорючки Зевеке, отметки о людях, с которыми можно поддерживать отношения в других странах. Список чиновников, кому не рекомендует доверять в обоих столицах с крохотными ремарками у фамилий: “вороват”, “неприлично жаден”, “слово не держит”. Это запомним, пригодится. Кстати, из близкого княжеского круга никого нет. Хорошо, меньше проблем, если с кем придется столкнуться.

В завещании: перечислены пакеты акций, указаны наличные и кратко “и прочее имущество, о котором будущей владелец поставлен в известность”. Это явно про сейф в подвале. Но к нему можно будет вернуться позже, когда с обустройством Макаров закончит. Последнее, самое ценное – жетон со сложным орнаментом в виде церковного креста. Покопавшись в памяти, Сергий вздохнул и начал расстегивать рубаху. Одноразовая вещь, которая для обычного человека ничего не значит. Для некроманта же – маркер принадлежности к гильдии. Не обладая даром – не активируешь. И чужаку не передашь, такой “подарок” любого ведающего убьет. Надо стоять за гранью, чтобы выдержать.

Взяв картуз, молодой человек вывернул его наизнанку, свернул в трубочку и зажал зубами. Потом приложил жетон к грудине и протянул между клубком темноты в груди ниточку к выгравированному узору. От накатившей боли захотелось заорать, но Сергий крепче сжал зубы. С трудом продышался через нос, посмотрел на ладонь с жестяным “клеймом”. Рисунка больше не было. Зато в центре груди пульсировал черными нитями крест, медленно истаивая, будто впитываясь в покрасневшую кожу. Теперь любой одаренный может заметить его, если захочет. Только сейчас Зевеке передал всю власть и официальное право называться хранителем его заветов. Потому как некромантов коронует не епископат и церковь. Некроманты передают отметки лично, отвечая головой за каждого, кого выбрали. Теперь любой чиновник не сможет отмахнуться “что за самозванец пожаловал”. Сергию нести этот крест до самой смерти, как и наставнику.

Достав из кармана платок, Макаров вытер пот, убрал все обратно в коробку и застегнул рубашку. Погладил встревожившуюся гиену и прошептал:

– Все нормально, Кусака. Считай, теперь мы окончательно дома. Давай заберем сотню мелочью и пойдем в город, надо насчет ночлега узнавать. Время к шести вечера, добрые люди давно уже ужинают, а мы все скачем, словно блохи на сковородке.

* * *

Рубль пришлось заплатить за услуги нотариуса. О чем с легкой печалью в голосе сообщил стряпчий. Заплатив, молодой человек с гиеной на поводке откланялся и вышел на улицу. Поежился от налетевшего холодного ветра и усмехнулся про себя: да, это не Африка. Там подобный дубак только по ночам. Здесь же – скоро завьюжит в полную силу. Сильно зима подзадержалась, обязательно наверстает. Поэтому надо будет из обновок завтра же купить шубу потеплее и валенки с шапкой. В Одессе подобным не торгуют, это уже в местных лавках спрашивать надо. И варежки. На меху. Потому что мерзнуть Сергий не любил. Сразу вспоминалось, как в драном чужом сюртучке бегал со свертками, разнося заказы покупателям.

– Вы таки скажите, кого мы видим. Еще совсем недавно мы хотели поставить свечку за его здоровье, а он молодой и таки здоровый стоит прямо на ступенях. И даже не один... А оно...

– Не кусается, – ответил на незаданный вопрос некромант. Полузабытые лица. Старики ашкенази, один владеет несколькими ателье по всему городу, у второго часовая мастерская и у детей модный автомобильный ремонтный салон.

– И даже не кусается. Хотя, по внешнему виду, я бы ей палец в пасть не стал класть.

– Я бы тоже, – усмехнулся Макаров, спускаясь по широким ступеням на мостовую. – Пожрать она любит. Тоже очень рад вас видеть в добром здравии. Как семья, как дети?

– А что им будет, – фыркнул Аарон, любивший в каждой беседе исполнять лидирующую скрипку. – Живут, плодятся и размножаются, просят деньги на хозяйство. У меня иногда возникает желание проверить, может, они ассигнациями печи топят? Исчезает все, не успеваю считать.

Стоявший сбоку Исаак кивнул. Похоже, проблемы с многочисленной родней были общими у стариков. Невысокие, еще достаточно крепкие, в черных длиннополых пальто с каракулевыми воротниками и шапочках-пирожках. Можно носить, как есть, а можно опустить “уши” и никакой ветер не страшен.

– Так вы таки решили вернуться?

– Да, господин Аарон. Я родился здесь. Хочу здесь и закончить жизненный путь. Лет так через сто.

– Похвальное желание. А в банк вы заглянули, чтобы проверить, хватит ли средств купить место на кладбище? Я не удивлюсь, если это так. Вы на редкость обстоятельный молодой человек.

Улыбается старик, а глаза хитрые. Явно хочет узнать подробности, потому как босяк, забежавший погреться в банк – это одно. А его клиент – это уже совсем другое. Что же, не стоит его разочаровывать.

– Чуть наличных взял. Нужно где-то угол снять, пойду сейчас по гостиницам прогуляюсь, номер на пару дней поищу. Потом газету куплю, почитаю, где сдают.

– Вы таки хотите сказать, что вам нужно где-то жить?

– Совершенно верно.

– И собачке вашей тоже?

– Разумеется. Боевой товарищ, наград больше, чем у меня за всю Африканскую компанию.

– Кто бы мог подумать... Знаете, сегодня очень удачный день для всех нас. Правда, Исаак? Потому что у моего старого друга есть то, что может вам понравиться.

Старый друг явно витал мыслями где-то далеко, поэтому прозвучавшая фраза его поставила в тупик.

– У меня что-то есть?

– Конечно, Исаак. У тебя есть чудесный домик на Посольской, который построил твой племянник. Там еще огородик размером с мой платок и забор выходит прямо к реке. Ты еще жаловался, что почти сразу после стройки парень стремительно женился, у него не менее стремительно родились дети и ему пришлось подыскивать угол побольше. А весь хлам, который ты там хранил, на днях вывез на склад.

– А, домик!.. Послушай, Аарон, ты прав.

– Еще бы я был неправ.

– Молодой человек, у меня в самом деле есть, что вам предложить. Если мы договоримся о цене, то