совершалось всего одно убийство в год, и поэтому там даже не было специального штата детективов такого профиля. Хотя полицейское управление все-таки получило некоторую информацию от Рона Уокера и ФБР, а также предложения от полицейского управления Денвера и Бюро расследований Колорадо, его сотрудники, по сути, решили действовать в одиночку. Обычно небольшой отдел делает так, когда есть уверенность в том, что подозреваемый уже находится в центре внимания.

На мой взгляд, в этом заключалась их первая критическая ошибка.

В 9:00 пятницы мы с Брайаном Морганом встретились с детективами Стивом Томасом и Томасом Трухильо в комнате для допросов полицейского управления. Томас и Морган согласились, что нам не поможет враждебность, и мы будем обмениваться информацией. Мы встретились, чтобы увидеть, могу ли я предложить что-нибудь полезное детективам по проведению расследования.

Я сказал им, что после осмотра дома убедился в следующем: неизвестный субъект бывал в нем раньше и знал дорогу к дому. Иначе преступление стало бы слишком рискованным, чтобы почувствовать уверенность в возможности его совершить. Я сказал им, что, по моим ощущениям, это, в первую очередь, убийство по личным мотивам, направленное против Джона Рэмси, и это подтверждается степенью обнаруженных излишеств.

Я сказал, что, скорее всего, преступник действовал один, потому что двое или больше смогли бы контролировать ребенка, и план бы не провалился, как это произошло в реальности.

Как только девочка умерла, преступник быстро накрыл ее и оставил там, где она находилась, наполовину прикрыв одеялом. Это также свидетельствует против убийства родителями. Не видно никакой заботы о теле, что почти всегда налицо, когда ребенка убивает его родитель.

Наиболее плодотворным направлением расследования, по моему мнению, стал бы для начала осмотр всех, кто мог иметь доступ в дом, – включая уборщиков и вплоть до сотрудников компании Джона. Преступление продемонстрировало сокрушительную ярость. Кто может испытывать такой гнев по отношению к Джону или ко всей его семье?

Я дал им несколько советов по проведению допроса, но не буду их здесь разглашать, потому что они могут быть использованы в самых разных случаях. Я также сказал, что будет полезно, если шеф полиции опишет поведение после правонарушения, которое мы ожидали, и попросит любого, кто заметил признаки такого поведения в своем друге, члене семьи или знакомом, связаться со следователями. Несомненно, неизвестный субъект будет внимательно следить за освещением преступления в средствах массовой информации; и чем больше напряжения и беспокойства вы вызовете в нем, тем лучше.

Глава 15. Что мы знаем и как мы это узнаём

Исходя из описанного ранее, давайте проанализируем дело точно так же, как и я, элемент за элементом. Это факторы, которые повлияли на развитие дела и что-то в нем изменили. Если по пути мы обнаружим не вписывающиеся в картину преступления детали, то мы постараемся разобраться с ними по мере их появления.

Звонок в службу 911 и записка о выкупе

В 5:52 утра 26 декабря 1996 года полицейский диспетчер в городе Боулдер, штат Колорадо, принял следующий звонок от Патрисии Энн Рэмси:

Пэтси Рэмси: (неразборчиво) Полиция.

Диспетчер: (неразборчиво)

Пэтси Рэмси: 755, Пятнадцатая улица.

Диспетчер: Что у вас происходит, мэм?

Пэтси Рэмси: У нас похищение. Поторопитесь, пожалуйста.

Диспетчер: Объясните мне, что происходит, хорошо?

Пэтси Рэмси: У нас есть… Осталась записка, а наша дочь пропала.

Диспетчер: Осталась записка, а ваша дочь пропала?

Пэтси Рэмси: Да.

Диспетчер: Сколько лет вашей дочери?

Пэтси Рэмси: Ей шесть лет. Светлые волосы… возраст шесть лет.

Диспетчер: Как давно это случилось?

Пэтси Рэмси: Не знаю. Я только что нашла записку о моей дочери (неразборчиво).

Диспетчер: Там сказано, кто ее забрал?

Пэтси Рэмси: Нет, я не знаю… Это… записка о выкупе.

Диспетчер: О выкупе?

Пэтси Рэмси: Там написано: «S.B.T.C. Победа». Прошу вас…

Диспетчер: Хорошо, как вас зовут? Вы…?

Пэтси Рэмси: Пэтси Рэмси. Я ее мать. Боже мой, пожалуйста…

Диспетчер: Я… Хорошо, я пришлю сотрудника, ладно?

Пэтси Рэмси: Пожалуйста.

Диспетчер: Вы знаете, как давно она пропала?

Пэтси Рэмси: Нет, не знаю. Прошу вас, мы только что встали, а ее здесь нет. Боже мой, пожалуйста.

Диспетчер: Хорошо.

Пэтси Рэмси: Прошу вас, пришлите кого-нибудь.

Диспетчер: Конечно пришлю, не волнуйтесь.

Пэтси Рэмси: Пожалуйста.

Диспетчер: Сделайте глубокий вдох (неразборчиво).

Пэтси Рэмси: Поторопитесь, поспешите, поспешите (неразборчиво).

Диспетчер: Пэтси? Пэтси? Пэтси? Пэтси? Пэтси?

Что мы можем узнать из этого звонка?

Ну, во-первых, понятно, что звонившая очень расстроена и взволнована. Но это само по себе ничего не говорит нам о ее возможном участии в преступлении или его инсценировке. Для этого мы должны перейти на более глубокий уровень, который мы при составлении профиля называем «психолингвистическим анализом» – это фактический выбор и использование слов.

Первое, что мы замечаем: она дает диспетчеру разрозненные, случайные фрагменты информации, которые не имеют смысла вне контекста, например: «там написано „S.B.T.C. Победа“», как будто она просто просматривает место происшествия в первый или второй раз, открывая в нем новые элементы. Она объявляет о похищении, но не сразу сообщает полезные факты. Ее приходится подталкивать к информации, но речь остается бессвязной: «Ей шесть лет. Светлые волосы… возраст шесть лет». Она пытается выложить все как можно быстрее, а не в обдуманном последовательном повествовании.

Если бы Пэтси написала записку сама, как решили многие следователи