Дальгос подобрался, словно змея, сжимающаяся перед прыжком. Этот короткий разговор, который совершенно размазал бы и уничтожил любого другого придворного, нимало не поколебал его уверенности в себе.

– Сир, я хотел бы, если позволите, поднять наконец вопрос о дальнейшей участи принца Брайса.

Яннем отвернулся от Дальгоса, скрестил руки на груди и задумчиво зашагал по залу Совета к окну. Он любил размять ноги, которые вечно затекали за долгие часы сидения в кресле. И, если честно, не очень понимал, почему остальные придворные превращали ритуальное стояние в такую проблему.

– Пора, да? – спросил он наконец, и Дальгос кивнул.

– Пора, сир. Прошла почти неделя с его ареста. Люди начинают задавать вопросы. Все понимают, что, если королевский маршал арестован, это означает только одно – измену. Но официально ваше величество не выдвигали еще никаких обвинений, не говоря уж о приговоре, и…

– И, – перебил Яннем, – какие, по-вашему, обвинения следует выдвинуть? Как бы нам это получше сформулировать, чтобы уменьшить недовольство народа?

Дальгос явно ждал этого вопроса. Он выпрямился и как-то даже весь засветился от предвкушения. Яннем понял, что сейчас услышит результаты долгих и тщательных размышлений, венец виртуозно сплетенной клеветы. Лорд-дознаватель явно считал, что создал маленький шедевр, и жаждал явить сие творение миру, пока что лишь в лице своего сюзерена.

– В прежних наших беседах я неоднократно упоминал, как важно упрочить положение вашего величества и создать репутацию, которая начнет работать на вас и сформирует основу вашего образа в народе, а стало быть – основу самой вашей власти. Ибо абсолютная власть монарха, как и любая власть вообще, зиждется на репутации. Разрушив репутацию, вы разрушаете и основу власти.

– Да, я помню ваши увлекательные лекции на эту тему. Ближе к делу.

– Сир, прежде все, что я говорил, мы обсуждали лишь в контексте монаршей власти вашего величества. Но пора признать и сказать вслух, что все то же самое относится и к принцу Брайсу. Сделав его королевским маршалом, вы вручили ему ресурс для действий в его собственных интересах. И этот ресурс он блестяще использовал для создания той самой репутации, которая и заставляет теперь чернь распускать языки в тавернах.

– Не только чернь, – процедил Яннем. – И не только в тавернах.

– О том и речь, сир. Ваш брат за недолгое время сумел добиться невероятных результатов не только на поле брани, но и по части завоевания душ ваших подданных. Он не просто разбил врагов Митрила, но сделал это так стремительно и эффектно, что это мгновенно создало вокруг него ореол героизма, который другим приходится создавать вокруг себя годами. Отчасти это объясняется банальным везением, отчасти – его личным обаянием и отчасти, разумеется, его магическими и полководческими талантами. Однако факт есть факт: репутация принца Брайса такова, что, казнив его сейчас, вы лишь ожесточите тех, кто его обожает, и одновременно обнажите перед всеми свой собственный страх перед вашим братом.

– Так что же, мне не следовало его арестовывать?

– О нет, сир, как раз следовало. И момент выбран крайне подходящий. Раньше было нельзя, ведь кому-то следовало остановить сперва орков, а потом имперцев. Но промедли вы еще немного… Словом, арест маршала был необходим. Однако если сейчас вы просто обвините его в заговоре и подготовке мятежа, то, боюсь, народ в такое попросту не поверит. Злоумышляют против тех, кого опасаются и ненавидят. Но сейчас принц Брайс выглядит настолько сильнее и популярнее вас самого, что чернь вряд ли поверит, будто он мог всерьез вас опасаться.

– И что же вы предлагаете?

– Это довольно просто, сир. Прежде, чем вы уничтожите вашего брата физически, предав позорной публичной казни, необходимо уничтожить его репутацию. Сделать так, чтобы народ перестал видеть в нем героя и стал видеть злодея. Чудовище.

Лорд-дознаватель умолк, давая королю время принять эту мысль. Яннем остановился возле тронного кресла и, закинув локоть на спинку, оперся о него, перебирая пальцами и покусывая губы.

– Темная магия, – мягко подсказал Дальгос, решив, что Яннем ломает голову, как именно реализовать столь коварный замысел. – Это же очевидно, сир. И, что важнее, это правдоподобно. Ваш брат за короткое время явил такие чудеса магического могущества, что это сразу показалось бы подозрительным, если бы всем не застили глаза его победы. А как именно он добился своих побед? С небольшим войском, без боевого опыта, с безынициативными и бестолковыми генералами, которые ему достались в наследство от короля Лотара? И вот он выходит на поле боя, почти что голый – и постоянно побеждает. Как? Вы не задумывались?

Яннем действительно не задумывался. Эта мысль заставила его вспыхнуть. Магия Брайса, его способность творить чары, сама по себе всегда была для Яннема не просто молчаливым упреком, но и источником огромных возможностей – тех, которые всегда будут недоступны Яннему. Он плохо понимал, как вообще работает эта их проклятая магия, и уж тем более не задумывался о ее природе. И с Брайсом, вопреки всей их близости, они эту тему не обсуждали: Яннем демонстративно ею не интересовался, тщательно оберегая свою гордость, а Брайс достаточно уважал его чувства, чтобы не поднимать лишний раз больную тему.

Так что, возможно, лорд Дальгос не так уж не прав. Темная магия… почти невозможно поверить… но нельзя полностью исключить.

– Доказательств у вас нет, как всегда? – тихо спросил Яннем.

– Сир, вы вновь подвергаете сомнению тонкое и древнее искусство дознания, чем огорчаете меня и обесцениваете мой многолетний опыт. К тому же вы забываете, что принц Брайс уже почти неделю находится в карцере для магов. Вообще удивительно, что он все еще жив, но можно не сомневаться, что его разум уже помутился, а воля сломлена. Ввиду этого я бы рекомендовал сделать исключение из правил и провести публичное дознание.

– Публичное дознание?

– Да, сир. Вывести его к толпе. И провести допрос прямо там, при как можно большем скоплении людей. У тех, кто долго пробыл в магическом карцере, неимоверно обостряются все ощущения. Даже солнечный свет и громкие звуки способны причинять им физическую боль. А тонкая, искусная пытка может оказать поистине впечатляющий эффект. Ничего слишком грубого или вульгарного, ведь он все же ваш брат, второе лицо в королевстве. Так, по мелочи: прижигание огнем, иглы под ногти, испытание водой. То, с чего мы обычно только начинаем. Но, учитывая состояние принца, я уверен, что и этого будет достаточно, чтобы он свидетельствовал против себя в любом преступлении, в котором мы его обвиним. И в том, что он устроил покушение на вашу особу, и в намерении захватить трон после войны с Империей людей, и, самое главное, в том, что он практикует темную магию. Это самое главное, сир, то, что неизбежно вызовет отвращение к нему и уничтожит ореол светлого героизма, которым он сейчас овеян. Даже солдаты, которые его обожают, плюнут в него, если узнают, какой ценой он побеждал: ведь все эти победы окажутся запятнаны мерзостью, а стало быть, перестанут что-либо стоить. А то, что принц признается в этом сам и публично, сделает невозможными любые инсинуации по поводу того, что признания подложны или вырваны силой. Народ, который сейчас так любит его, сразу же его возненавидит, и вся его слава развеется, словно дым. Мы сотрем принца Брайса из истории Митрила, точно его и не было никогда.