поддонов, досками, грубо обработанными, а потому успевшими наградить нас занозами, после чего пришлось надеть перчатки, благо мы их не растеряли. Именно плыли, а не шли, ибо плавает сами знаете что, а учитывая запах, исходящий от ручья, ничего другого на ум не приходило.

То ли из-за большой разницы в химическом составе, то ли из-за возможной разницы в температуре, вода эта разделялась на тёмную и мутную по одну сторону, и прозрачную по другую. Разделение было очень чётким – между водами будто полиэтиленовая плёнка пролегала, прогибаясь и вытягиваясь щупальцами то в одну сторону, то в другую. Мы плыли по середине, хотя по началу собирались идти, как и все воины добра, по светлой, но жизнь, как водится, внесла свои коррективы в виде сужений, отмелей, и неровной береговой линии, и мы периодически уходили то на одну сторону, то на другую, к радости и ехидным усмешкам сторонников серой морали.

- Я знаю откуда это течёт… - раздался вдруг хриплый голос.

Мы с Васей одновременно обернулись, посмотрев на Гремлина: он всё также лежал, но голову отвёл назад, смотря на причудливую воду позади плота.

- Что течёт? – не сразу понял Вася, будучи поглощён управлением плавательного средства.

- Эта тёмная муть, я знаю откуда она. Преднизалон, ты помнишь ту воронку в канализационной магистрали?

Я, конечно, помнил:

- А светлая откуда течёт, знаешь?

- Светлая? Нет, не знаю… да её тут и не должно быть, откуда ей здесь взяться, мы же по Стиксу плывём?

- Для кого-то Стикс это смерть, для кого-то жизнь, - философски ответил я, пожав плечами, вспомнив при этом про крабораков.

- тьфу, вон ты о чём… Грем, тебе не о воде думать надо, а о земле, ты как вообще себя чувствуешь?

- Не могу я о земле, пить очень хочется, пить у вас есть?

Вася положил своё импровизированное весло, усадил Гремлина на пятую точку, поднёс с фляжку к губам, и тут Гремлин вдруг приподнял свои руки, слабо, не уверенно, и поддержал фляжку, активно работая кадыком.

- Гля, Спазмалгон, он кажась оклемался! – прокомментировал Вася.

- Хм, - тоже задумался я, - не факт… сейчас воды налакается, и опять отрубится.

Гремлин налакался воды, и, закрыв глаза, улёгся на дно плота, но на этот раз я всё-таки ошибся: через полминуты он снова открыл очи, уставившись ими в ясное, голубое небо:

-Куда мы плывём?

- Хороший вопрос… - пробурчал я, - пока что мы плывём откуда – от зоны ПЖО, ну и по идее должны попасть на ПТО.

- Это понятно, но нас же схватит первый жёлтый патруль как беглецов.

- Так и что ж теперь, не плыть не куда? Может тебя у Онуфрия надо было оставить? Так ты, вроде, очень этого не хотел, помнишь?

Гремлин вновь закрыл глаза, помолчал несколько секунд: - Помню… Сколько я в отключке был?

Мне пришлось старательно отталкиваться от мягкой илистой отмели, неожиданно возникшей на пути, поэтому ответил Вася:

- А хрен его знает, мы тут время не замечаем, но наверное сегодня третий день уже, заколебались уже твою пятнистую тушку тягать туда сюда, а от тебя всей помощи – наливай да наливай.

- Почему пятнистой? – не понял Гремлин.

Вася выразительно посмотрел на него, так выразительно, что Гремлин сразу же начал о чём-то догадываться. Он кое-как приподнялся на локтях, осмотрел нижнюю часть своего организма. Вообще-то пятен на нём хватало: бросали мы его куда ни попадя, но отличить глиняные разводы от разводов иной природы он всё-таки смог.

Вася ухмыльнулся: - Уж извини, памперсы прихватить забыли.

У меня в голове ёкнуло: какое знакомое слово «памперс». Всё никак не могу привыкнуть к рухнувшей преграде в моей голове – всякая ерунда кажется чем-то важным.

Гремлин, воспользовавшись тем что мы плыли по светлой стороне, неожиданно перекатился и рухнул в воду, уцепившись впрочем за угол плота. От резко изменившегося центра тяжести, край плота, на котором стоял я, и несколько в стороне Вася, ушёл под ватерлинию, над которой он возвышался и так всего лишь на несколько сантиметров.

- Твою маму! – Вася упал на спину, отползая на середину плота, и я вслед за ним, - Тюлень не доделанный! Предупреждать же надо!

- А потому что деликатней с ведущим нужно, - ехидно заметил Гремлин.

- Это там ты был ведущим и оператором насосной станции, - кивнул Вася куда-то себе за спину, - а здесь ты ходящий под себя лохматый чудик, - и уже ко мне. – Нет, ну ты посмотри, ООН и впрямь оклемался!

- Всё равно, нечего нос задирать, - стоял на своём Гремлин, фланируя по воде, вымывая пережитое.

- Кормишь его, таскаешь за собой, задницу потираешь, и вот она благодарность, - бухтел Вася, снова берясь за весло.

Через пару минут мы вытащили Гремлина на плот, оставив его обтекать и сушиться. За его здоровье я не очень переживал: было хоть и прохладно, но солнце светило прилично по здешним меркам. Я и сам после ночного заплыва обсыхал, ловя тепло всем телом, и судя по тому что красная шкала не снижалась, болеть я не планировал пока.

Мы пообедали остатками ракокрабьего мяса, запили водой, а спустя полчаса впереди по курсу замаячило мутное пятно – вскоре стало ясно, что это туман.

- Низина, блямба… - вздохнул я.

- Ты о чём, какая низина? – удивился Вася.

Я стал внимательнее осматривать местность, хотя ничего особого не замечал, разве что чем ближе мы подходили к зоне тумана, тем больше становилось мусора, попадались освобожденные от обшивки ржавые остовы автомобилей, но для ПТО это вполне нормальные элементы пейзажа.

- А ведь и точно, - сказал Гремлин, - он только в низинах клубиться постоянно.

- Встречал уже такой? – спросил я.

Сам нет, но мне рассказывали.

- Слушай, а где ты обретался до попадания в ПЖО?

- У восточной стены, а что?

Я пожал плечами: - это мне ни о чём не говорит.

- Это неподалёку от химзоны, - буркнул Гремлин.

Я хмыкнул: - Я смотрю в простых местах тебе скучно.

Гремлин ничего не