стал очень влиятельным человеком. С восшествием на престол короля Якова I (1603–1625) его политическая карьера складывалась удачно. Как написал советский историк философии А. Л. Субботин, автор книги «Фрэнсис Бэкон» (1974), «тщеславному и мнящему себя мудрецом монарху, этому запоздалому теоретику абсолютизма и автору трактатов о предопределении, колдовстве и о вреде табака, весьма импонировали литературная известность, остроумие и образованность до сих пор еще не оцененного по заслугам юриста». В 1612 г. Бэкон получает должность генерал-атторнея (генерального прокурора), в 1616 г. становится членом Тайного совета, на следующий год – хранителем Большой печати, а в 1618 г. – лордом – верховным канцлером и пэром Англии. Король настолько благоволит к Бэкону, что, уезжая в Шотландию, даже поручает ему на время своего отсутствия управлять государством.

Поистине знания Бэкона стали наконец силой, в чем он и был убежден, как в законе природы. Эта его уверенность со временем передалась множеству людей. В англоязычной литературе выражение «knowledge is power» получило широкое распространение. В 1806 г. американский философ Бенджамин Раш в одном из писем назвал эту фразу «well-known aphorism» – «хорошо известным афоризмом».

В 1872 г. Вильгельм Либкнехт, один из основателей Социал-демократической партии Германии, выступая с очередным докладом, свел рассуждение Бэкона к хлесткому лозунгу: «Wissen ist Macht – Macht ist Wissen» – «Знание – сила! Сила – это знание!».

Разъясняя этот девиз, Либкнехт говорил, что рабочий класс должен овладеть знаниями, накопленными человечеством, и это поможет ему в борьбе за освобождение труда от власти капитала. Этот лозунг стал популярен в рабочем социалистическом движении конца XIX – начала XX вв. Его усвоили также российские большевики, захватившие власть в нашей стране в 1917 г.

Один из молодежных журналов, основанных в Советском Союзе почти сто лет назад, в 1926 г., как раз и получил такое название: «Знание – сила». Со временем он стал ведущим научно-популярным журналом в СССР, и автор этой книги гордится тем, что проработал в этом журнале вот уже четверть века. Знание – это все-таки действительно сила!

Не жалеть ничего, дворы продавать, жен и детей закладывать

1611 г.

На главной площади нашей страны с ее удивительной тысячелетней историей высится один-единственный памятник. На нем написано: «Гражданину Минину и князю Пожарскому благодарная Россия. Лета 1818». В начале XVII в., в годы страшной русской Смуты, два этих героя спасли Россию от гибели, собрав воедино то, что, казалось бы, неминуемо должно было распасться, стать частью других государств.

Родина не забыла их подвиг, и через несколько лет после Отечественной войны 1812 г., когда Россия вновь была на краю гибели, в освобожденной от Наполеона Москве, на Красной площади, был воздвигнут памятник родовитому князю и безвестному горожанину, которые из глубины мятущегося в отчаянии народа, увлекли за собой множество людей и повели их спасать Россию, которая к тому времени почти и не существовала уже – была в предельной степени разорена.

Вот как описывал В. О. Ключевский бывшее Московское царство в канун 1612 г.: «В конце 1611 г. Московское государство представляло зрелище полного видимого разрушения. Поляки взяли Смоленск; польский отряд сжег Москву и укрепился за уцелевшими стенами Кремля и Китая-города; шведы заняли Новгород и выставили одного из своих королевичей кандидатом на московский престол; на смену убитому второму Лжедимитрию в Пскове уселся третий, какой-то Сидорка; первое дворянское ополчение под Москвой со смертью Ляпунова расстроилось. Между тем страна оставалась без правительства. Боярская дума, ставшая во главе его, по низложении В. Шуйского, упразднилась сама собою, когда поляки захватили Кремль, где сели и некоторые из бояр со своим председателем князем Мстиславским. Государство, потеряв свой центр, стало распадаться на составные части; чуть не каждый город действовал особняком, только пересылаясь с другими городами. Государство преображалось в какую-то бесформенную, мятущуюся федерацию».

Одним из таких городов стал и Нижний Новгород, где жил Кузьма Минин (1570-е – 1616). Его родители торговали мясом и рыбой. Повзрослев, стал купцом и Кузьма. С годами он скопил на торговле мясом неплохой для того времени капитал – 300 рублей. Для сравнения: когда в 1604 г. его будущий соратник Д. М. Пожарский прибыл в столицу для защиты ее от самозванца, назвавшегося сыном Ивана Грозного, ему положили годовое жалованье в 20 рублей.

Воззвание Минина к нижегородцам в 1611 г.

Художник К. Е. Маковский. 1896 г.

Купец Кузьма, сын Мины (фамилию Минин он получил в 1613 г., став думным дворянином), был в городе уважаемым человеком. В 1608 г. он вошел в городской совет, а три года спустя его избрали одним из двух земских старост.

1611-й был первый год, который страна прожила без царя: годом ранее свергли Василия Шуйского. Столица была оккупирована поляками. Когда в начале 1611 г. до Нижнего Новгорода дошли слухи, что к Москве идет ополчение, чтобы освободить ее от поляков, послали свой отряд и нижегородцы. Но в июле вождь Первого ополчения, рязанский дворянин Прокопий Ляпунов, был зарублен взбунтовавшимися казаками. Враги, осажденные в Москве, торжествовали.

Казалось, что теперь спасти страну может лишь чудо. Людям оставалось молиться, ждать вещих снов, странных, многозначных видений. Однажды, гласит легенда, после долгой ночной молитвы видение снизошло и на нижегородского купца Кузьму. Перед ним предстал великий защитник отчизны Сергий Радонежский, некогда благословивший русские полки на Куликовскую битву. Он велел купцу немедля собирать людей и вести их на Москву, чтобы очистить ее от захватчиков. Брать людей молодых, поелику «старейшие в таковое дело не внидут».

Но в том далеком столетии сослаться на легенду, на явленное воочию чудо значило сказать людям, что дело, к которому их призывают, выигрышное, что удача будет на их стороне, ведь их направляют и поддерживают силы небесные. Слова «Святой Сергий явился мне во сне и приказал возбудить уснувших», особенно когда их произносил человек проверенный, дельный, городской староста, звучали так же убедительно, как в иное время – сообщения Информбюро. Упавшие духом люди, как завороженные, слушали теперь духовидца – купца Кузьму, который снова и снова обращался к ним и на торгах, и в земской избе, и у себя дома с одним и тем же призывом: «Захотим помочь Московскому государству, так не жалеть нам имения своего, не жалеть ничего, дворы продавать, жен и детей закладывать» (цит. по «Истории России с древнейших времен» С. М. Соловьева).

Начался сбор средств. Сам Минин и показал пример, дав 100 рублей – в 5 раз больше, чем прежний царь жаловал в год воеводе Пожарскому. К деньгам добавил и драгоценности своей жены. Споро зазвенела казна, пополняясь монетой. По рассказу С. М. Соловьева, особенно отличилась одна вдова. Она сказала: «Осталась я после