На Тимофее не было лица. Он воспринял информацию хуже, чем я могла предположить. В воздухе повисло напряжение. Мне стало жутко не по себе.

Заикаясь, я спросила:

– Ты думаешь, Илай реально бросил Карину?

– Бред, – отрезал он, – кто так расстаётся? Это больше на театральное представление похоже… Он Карину оттолкнул от себя демонстративно. Но для кого это шоу? Ответ очевиден, – Тимофей взглянул на меня с немыслимой тоской, а я не знала, как помочь, что сказать. – Вот же чёрт! – Тим сдвинул брови и резко вскочил на ноги, запустив пальцы в волосы. – Всё идёт не так.

Я автоматически повторила за ним, шустро поднялась с кресла и хотела двинуться к парню, но тот отмахнулся и, подойдя к окну, уставился вдаль. Я оторопела и продолжала стоять и смотреть на него, хлопая глазами. Он думает, Карина или Илай в опасности? Меня напрягало такое положение вещей, и я очень боялась за подругу, но реакция парня вообще пугала до чёртиков.

Тимофей сжал кулаки:

– Отъезд из Фейтфола никак не помог. Всё потому, что Аззан подозревает, что я держу связь с Илаем. И наверняка давит на него. Чтобы не быть уязвимым и чтобы защитить твою подругу, Ил оттолкнул любимую девушку, ради неё самой, – голос звучал незнакомо неуверенным. – Гектор прав. Аззан идёт на принцип. И не остановится, – Тим тяжело выдохнул, по его лицу пробежала тень, и затем он негромко добавил, – если кто-то пострадает… это будет моя вина.

Я больше не могла оставаться в стороне и шагнула к брюнету, касаясь его руки прохладными пальцами. Парень вздрогнул и посмотрел на меня, будто он совсем забыл о моём присутствии.

– Ты не можешь себя ни в чём винить! К тому же ничего ещё не случилось, – нежно дотронувшись до мужской щеки, убеждала я парня.

Мне хотелось хоть что-то сказать, чтобы сгладить обострившуюся ситуацию. Я понимала, что все мы уже устали скрываться и ждать чего-то плохого. Всё это вгоняет в ступор, искажает привычный ритм жизни. Это обыкновенный стресс! Никак иначе! Но парень опустил мою руку. Его прекрасное лицо исказила гримаса боли, а голос превратился в лёд.

– Не случилось? Ещё? Мы скрываемся, Николь. Ты пропускаешь учёбу, забив на своё будущее. Твоя подруга сидит на антидепрессантах, а Илай… я вообще не знаю, что с ним. Я не должен был вмешиваться, менять реальность… снова! Из-за этого могут пострадать другие! – парень с надрывом схватился за голову, смотря в пустоту перед собой, и часто задышал.

– Не пострадают! Мы что-нибудь придумаем! – я попыталась обнять окончательно помрачневшего Тима, но он лишь отшатнулся в сторону с холодом в глазах.

– Я не должен был, – повторял он, как робот.

– Тима! – я схватила его за плечи, пытаясь встряхнуть, но получилось плохо – я в сравнении с парнем муха по силе. А он был напряжён, как струна, и видно, как ходили мышцы под одеждой, словно тело свело судорогой. – Если бы ты не вмешался, я была бы мертва! – по-настоящему выбитая из колеи, безуспешно ловя взгляд серых глаз, я перешла на крик.

Брюнет посмотрел куда-то мимо меня и, помолчав, коротко буркнул:

– Так бывает.

«Что?» – я качнулась назад, словно получила пощёчину.

Не знаю, где я взяла силы устоять на месте, казалось, ноги вот-вот подкосятся и я рухну на пол, как мешок картошки. Я вглядывалась в глаза Тимофея, надеясь на то, что мне это послышалось. И этой фразы… его фразы не существовало. Я не отрывала испытывающий взгляд, потому что только по глазам брюнета я могла понять, говорит он правду или нет.

– Не правда… Ты так не думаешь, – промолвила я внезапно севшим голосом, отрицательно качая головой и вперившись в пепельные глаза. – Не думаешь, – сама себе, по-видимому, повторила я, не чувствуя, бьётся ли ещё сердце у меня в груди и есть ли пол под ногами.

– Николь, – бессилие поселилось на лице парня, словно в нём что-то надломилось, – я одна сплошная чёртова ошибка. У меня была миссия, к которой я шёл. Вместо этого я позволил себе роскошь – думать, что могу быть простым счастливым человеком, – дымчатые глаза потемнели и заблестели, как мокрый асфальт. – Я никакой не вершитель судеб… Что я буду делать, если кто-то из-за меня погибнет? – этот был вопрос без ответа, и парень, изнеможённо убрав мои руки, направился к выходу.

Я осталась стоять как вкопанная, не в силах пошевелиться и, кажется, забыв, как дышать. В горле словно застрял колючий штырь, и глаза противно запекло, а я продолжала наблюдать за отдаляющейся мужской фигурой.

– Тима, – выдавила я, с трудом вдохнув воздух, и парень остановился, не поворачиваясь лицом. – Я… люблю тебя… – слова сорвались еле слышно, и горячая струйка скатилась по щеке, а губы предательски задрожали, но не от холода.

Тимофей замер, чуть повернул голову вправо. Мне по-прежнему не было видно его лица.

– Прости, – безжизненно, но мучительно тоскливо выдохнул он и вышел на улицу.

Когда послышался звук закрывшейся двери, а затем заведённого в машине мотора, слёзы сами полились рекой, перекрывая кислород, и я сползла на пол, обнимая колени.

– Всё будет хорошо, пока мы вместе, – тихо вслух проговорила я фразу, гревшую моё сердце совсем недавно. В голове она звучала нежным низким и успокаивающим голосом Тимофея. – Ты обещал… – я закрыла лицо руками, не осознавая случившегося.

Прошло уже несколько часов с того момента, как Тим ушёл из дома и исчез в неизвестном направлении, оставив меня одну. Моя печаль превратилась в жгучую злость, возрастающую с каждой секундой в геометрической прогрессии.

«Как он мог так со мной поступить? Мы расстались? Или что, чёрт возьми, вообще происходит?» – металась я в одиночестве по большому дому в полнейшем недоумении.

Я, привыкшая быть на стороне Тимофея, сейчас не могла его оправдать. Я рисковала не меньше него! Переживала за подругу я точно так же, как Тим переживал за Илая! Жертвовала своими планами, перспективами ради чувств, ради будущего, ради него, ради нас! Конечно, мои человеческие сценарии жизни мельчали на его фоне, но всё же! При этом я никогда не жалела о своём выборе… Я в жизни никого так не любила и уверена, что он тоже любит меня. Но сегодняшняя отрезвляющая холодность парня вернула меня обратно в день нашего знакомства. Ну и что я имела? Одна, в незнакомом городе, в чужом доме, без денег, без телефона. Ума не приложу, что и думать, а делать – тем более!

Поднявшись в спальню, я больше не могла выносить жалкое бездействие и села приводить себя в порядок. Через силу сделала себе макияж: глаза накрасила не сильно, потому что плакать хотелось каждые две минуты, а тушь на ресницах меня хоть немного дисциплинировала. Помаду выбрала самую яркую, тёмно-вишнёвую, которую я использовала всего один раз – дома, после покупки, и тут же стёрла. Так она и валялась дежурной в сумочке, и сегодня её выход! Мне нужно было что-то, что меня отвлечёт. Из сумки с вещами достала единственное платье с цветочным принтом и натянула его на себя. Волосы распустила и, причесав, перекинула на левую сторону красивой гладкой волной. Я в зеркало окинула себя оценивающим взглядом, ругая за глупость, но сидеть и ждать неизвестно чего я не могла физически. Это сводило с ума! Закинув в сумку духи, помаду и блокнот с ручкой, я обулась, накинула наскоро куртку и в спешке покинула чужой дом, пока моя голова не взорвалась от давящих четырёх стен и растерянности.