Уорли кивнул. Вид у него был обеспокоенный. Настроения этого человека сменяли друг друга с поразительной скоростью, и все они отражались у него на лице.

– Из этого можно сделать вывод, что незнакомец хорошо знает ваш колледж, – заметил я, когда мы шагали по лужайке.

– Со стороны кажется, будто у нас тут островок спокойствия. – Уорли взглянул на меня. – Место, где правят разум и благонравие, а вся мирская суета остается за воротами. Но поверьте, сэр, в Иерусалиме хватает тайн.

Мы подошли к сторожке привратника.

– Кто-нибудь входил в ворота за последние несколько часов? – спросил Уорли. – Скажем, человек в мантии магистра?

– С полудня никаких посетителей, кроме этого джентльмена, не было, – ответил привратник, глядя на меня из-под кустистых бровей.

– Вы уверены? – настаивал Уорли. – Может, вы отвлеклись? Или ходили по нужде?

– Нет, сэр, – проворчал привратник: видимо, его угрюмая манера предназначалась не только для визитеров. – Кроме него, в колледж никто не приходил.

С этими словами он ткнул пальцем в мою сторону.

– Меня ограбили. Если посторонний человек попытается выйти через ворота, задержите его и пошлите за мной.

Я отвел Уорли в сторону.

– Давайте проверим другие ворота.

Он зыркнул на меня так, что я уж подумал, что его преподобие будет возражать. Однако Уорли кивнул и повел меня в сады, раскинувшиеся за зданиями колледжа. В стене магистерского сада были узкие ворота, однако они оказались крепко заперты и на замок, и на засов. Вторые ворота, расположенные в противоположной части колледжа, за большим прудом – тоже.

А третьи ворота находились в саду совета, отгороженном от остальных. Эти ворота показывал мне Уорли из окна гостиной. Сад оказался приятным местом с посыпанными гравием дорожками, вившимися среди низких изгородей, с тенистой беседкой, увитой виноградом, и еще одним прудом, поменьше, над которым склонялась ива.

Когда мы вошли в сад, Уорли что-то пробормотал себе под нос и встал как вкопанный.

– Здесь этот остолоп Бёрбро.

Пожилой мужчина прогуливался по дорожке. Он шел, уткнувшись в книгу, и, казалось, не заметил нас. Когда мы с Уорли зашагали через сад к воротам, он не поднял головы. Как и другие двое ворот, эти были заперты.

– Значит, грабитель все еще здесь, – заключил Уорли. – Где-то в колледже.

– Возможно.

На уровне локтя я заметил что-то черное. Я нагнулся. За шляпку гвоздя, которым была прибита щеколда, зацепился обрывок ткани. Я отцепил его.

– Хотя похоже, что нет.

Я выпрямился и обернулся. У пруда стоял доктор Бёрбро и глядел на нас, опустив голову, точно бык, готовый идти в атаку.

– Доктор! Можно вас на пару слов?

Уорли быстрым шагом направился к нему, я следом.

– Неужели вы передумали строить эту свою злосчастную часовню? – осведомился Бёрбро, когда мы подошли ближе. – Нас ведь учат верить в чудеса.

– Кто-то проник в мои комнаты.

– Неужели? – Как ни странно, Бёрбро ничуть не обеспокоила эта новость. – Когда?

– Во время обеда или после него, пока я беседовал с вами.

– Кошмар! Но такие уж нынче времена. Жители этой страны утратили всякие представления о морали.

– Грабитель напал на Смита, – прибавил Уорли.

Выражение лица Бёрбро сразу изменилось.

– На Смита? Что он делал в ваших комнатах в обеденное время?

– Доделывал утреннюю работу.

– Что с ним? Он сильно пострадал?

– В дверь постучали, Смит открыл, и вор его ударил. Видимо, старик потерял сознание. Сейчас он пришел в себя, однако его состояние оставляет желать лучшего. На голове у него кровоточащая рана, к тому же он пережил сильное потрясение. Бедняга чудом остался жив.

– Это просто возмутительно! – С каждым слогом голос Бёрбро звучал все громче. – Поднять руку на беззащитного старика, всю жизнь верно служившего на благо колледжа! Смит ведь когда-то был и моим слугой тоже! Я его знаю лет двадцать, не меньше.

Бёрбро глядел на нас так свирепо, будто на Смита напали мы. Он развернулся так резко, что его мантия заколыхалась, и ринулся к выходу из сада.

Я глядел ему вслед.

До чего странные вопросы интересовали Бёрбро! Но еще больше меня смутил порядок, в котором он их задавал.

Глава 32

Я наблюдал, как леди Квинси безуспешно пыталась очаровать господина Уорли.

Эта женщина всегда обращала пристальное внимание на окружавших ее мужчин, и те, как правило, платили ей взаимностью, причем с процентами. Но Уорли оказался исключением. В напряженной позе он сидел за столом в ее гостиной в таверне «Роза». Уорли медленно потягивал вино и откусывал от печенья такие мелкие кусочки, будто исполнял неприятную обязанность. Сейчас в нем трудно было узнать человека, то кипевшего от возмущения из-за упрямства Бёрбро, то бурно восторгавшегося проектом часовни. Возможно, он еще не отошел после сегодняшнего ограбления, или преподобный просто чувствовал себя не в своей тарелке в обществе женщин.

Леди Квинси сидела напротив, а я примостился на табурете у окна, исполняя роль стороннего наблюдателя. И горничную, и Стивена ее светлость отослала, и мы остались втроем. Мне не представилось возможности поговорить с леди Квинси с глазу на глаз, поэтому она не знала ни о человеке в магистерской мантии, ни об ограблении в Иерусалиме.

– Господин Уорли, – проговорила ее светлость. – Во времена междуцарствия девочку отдали на попечение вашей бабушке. – Голос леди Квинси звучал сухо и деловито. – Мне велено привезти ее в Лондон.

– Мадам, моя бабушка действительно взяла под опеку свою юную родственницу, – холодно произнес преподобный: видимо, ему не нравилось получать распоряжения от женщины. – И госпожа Уорли, и ребенок вполне довольны этим положением дел. Не вижу причин нарушать устоявшийся порядок вещей.

– В самом деле? Вынуждена с вами не согласиться, сэр. До меня дошли слухи, что здоровье госпожи Уорли уже не то и ребенок становится для нее обузой. Да и девочке тоже нездоровится. Врач из Хитчем-Сент-Мартин или даже из Кембриджа не в состоянии ей помочь. И прежде чем мы продолжим разговор, советую вам прочесть это.

Она достала из кармана письмо и пододвинула его к Уорли. Тот взглянул на послание. Чуть нахмурившись, леди Квинси устремила на него пристальный взгляд. Некоторое время Уорли смотрел на нее в ответ. Затем он взял письмо, сломал печать и развернул бумагу. Глаза преподобного забегали по строкам, и кровь прилила к его лицу. Нервно сглотнув, он снова поднял взгляд на леди Квинси.

– Это письмо от самого короля. Мне даже кажется, что оно… оно как будто написано собственной рукой его величества.

– Вы занимаете должность в Иерусалиме по королевскому приказу, – мягко напомнила леди Квинси. – Может быть, вы об этом забыли?

– Как я