не испепелили друг друга взглядами. Решив, что услышал достаточно, я вышел из тени на свет.

– Добрый день, господа. Будьте любезны, скажите, где комнаты господина Уорли.

Маленький худой мужчина повернулся ко мне. Его щеки раскраснелись от гнева, и он часто дышал.

– Я Уорли, – отрывисто бросил он.

– Можно поговорить с вами наедине?

Уорли взглянул на второго мужчину.

– Разумеется, – напряженным, резким тоном произнес он. – Я совершенно свободен.

Бёрбро побагровел.

– Бог свидетель, мы еще не договорили.

– Боюсь, что вы правы, сэр.

Бёрбро зашагал прочь. Тяжелой поступью он пересек двор и стал подниматься по лестнице в дальнем углу. Уорли проводил его взглядом.

– Моя фамилия Марвуд, сэр. Я из Уайтхолла, и у меня для вас письмо.

Уорли повернулся ко мне и склонил голову набок. Его глаза чуть заметно округлились, стоило ему заметить мои шрамы.

– По какому вы делу? – довольно-таки грубо осведомился он.

– Взгляните на письмо – и узнаете.

– Хорошо. – Его темные глаза оглядели меня с ног до головы. – Пойдемте лучше в мои апартаменты.

Мы зашагали через двор. Уорли двигался проворно и резко, при ходьбе его шелковая мантия так и развевалась. Губы члена совета были плотно сжаты – должно быть, от негодования.

– Говорите, вы из Уайтхолла?

– Да.

– Вы там служите?

– В Совете красного сукна. – Оглянувшись, я спросил: – Сэр, вы хотите, чтобы на вон том месте построили часовню?

Уорли с подозрением покосился на меня.

– Да.

– И возвести ее должны архитекторы доктор Рен и господин Хэксби.

Уорли прирос к месту.

– Откуда вы знаете? Официально об этом еще не объявляли – во всяком случае, не должны были.

– Два дня назад я виделся с господином Хэксби.

– Где?

– В Лондоне. Я видел набросок проекта часовни.

– Он показывал вам план? – Злости как не бывало. На смену ей пришел бурный, почти мальчишеский энтузиазм. – Когда завершатся работы, результат будет просто великолепен. Часовни элегантнее нашей не отыщется во всем Кембридже. Значит, вы знакомы с господином Хэксби? Как он поживает?

– Увы, сейчас его дела обстоят неважно, сэр, – ответил я. – Но я убежден, что скоро все наладится.

– Обострился дрожательный паралич? Бедняга! Ему то лучше, то хуже, однако он прекрасно справляется со своей работой. Мне известно, что доктор Рен о нем очень высокого мнения.

– Стало быть, новая часовня займет всю боковую часть двора?

– Не совсем. – Уорли махнул рукой в сторону старого здания. – Но для начала снесем восточный корпус. Он уже много лет пустует, да и вообще, обстановка там скудная, а комнаты неудобные. Вы только посмотрите на эту развалюху, сэр! Что в ней нашел старый дурак Бёрбро и почему он так рвется ее спасать, выше моего понимания!

В словах Уорли была своя правда. Низкое длинное здание, увенчанное крышей с крутыми скатами, подпирали контрфорсы[6]. Кирпичную кладку скрывал разросшийся, пыльный плющ – засушливое лето явно не пошло растению на пользу. На крыше местами не хватало черепицы, а стекла в некоторых из маленьких окошек были разбиты.

– Вместо развалин, которые стыдно показывать людям, у нас появится открытая аркада во всю ширину двора, а над ней разместится прекрасная новая галерея для магистра, и все это выложено камнем, а наверху будет фронтон. Пожалуй, нужно установить там часы и для усиления эффекта возвести купол. Мне самому очень нравится идея с куполом, но доктор Рен не уверен, стоит ли его делать. А вы как считаете?

– Определенно стоит, – ответил я, а про себя подумал, что в подобное сооружение и впрямь придется вложить огромные деньги.

Сомнения Бёрбро вполне понятны.

– А через аркаду можно будет напрямик ходить в наши сады, они как раз находятся за восточным корпусом. Ну а здесь, в центре, будет стоять сама часовня. – Уорли для наглядности широко раскинул руки. – Но вход в нее будет искусно скрыт внутри аркады, чтобы сохранить симметрию и на верхнем, а на нижнем уровне. Здания удобнее и изящнее вообразить нельзя!

– Я случайно услышал обрывок вашего разговора, – признался я. – Похоже, не все разделяют вашу увлеченность этим проектом.

Разом поникнув, Уорли зашагал дальше.

– Доктор Бёрбро – вице-магистр. Он человек старомодный – во всех отношениях.

– В политике тоже? – предположил я. – И в религии?

– Да. – Уорли мельком взглянул на меня. Он явно понял, к чему я веду. Уорли помедлил. В борьбе между осторожностью и злостью на Бёрбро последняя одержала сокрушительную победу, не оставив первой шансов. – В члены совета его приняли во времена Кромвеля, – выпалил он. – Если хотите знать мое мнение, в душе он до сих пор пресвитерианин, к тому же он склоняется в сторону кальвинизма и республиканства. Ну а ко мне он вдобавок испытывает личную неприязнь.

– Потому что вас назначили по приказу короля?

– Вам и об этом известно? Вы хорошо осведомлены. Да, это правда, меня не избирали на должность по обычной процедуре. В совете освободилось место, и согласно королевскому приказу его занял я. Между прочим, магистра тоже назначил король. Корона имеет полное право отдавать распоряжения подобного рода, а также вносить изменения в наши уставы и решать, кому присвоить почетную степень. Но Бёрбро не выносит, когда король вмешивается в дела университета, и особенно вверенного ему колледжа. – Уорли вскинул подбородок и с вызовом прибавил: – Никто не может запретить королю использовать свои полномочия так, как его величество сочтет нужным. Вы согласны, сэр?

– Разумеется.

– Во время недавних смут Иерусалим стал рассадником пуританских протестов, – продолжил Уорли. – Да что там, весь университет. Но слава богу, король занял свой законный трон и положил этому конец. Однако у нас еще встречаются люди, подобные Бёрбро. Они словно зловоние, оставшееся после Кромвеля.

Уорли вышел на лестницу, и мы с ним поднялись в гостиную на втором этаже.

– Смит? – позвал он, заходя внутрь.

Окна выходили во двор с одной стороны и в укромный сад – с другой. Комната оказалась просторной и удобной, впечатление портила лишь потертая старая мебель. Пол был застелен камышовыми циновками. На почетном месте у камина лежал прямоугольный турецкий ковер, вылинявший и потрепанный.

– Желаете бокал вина, сэр? – Не дожидаясь ответа, Уорли снова повысил голос: – Смит, уж будь любезен, принеси мадеру и два бокала!

Ответом ему было лишь слабое жалобное поскуливание. Казалось, эти звуки издавало раненое животное.

Уорли что-то пробормотал себе под нос. Он распахнул дверь у камина, которая до этого была чуть приоткрыта, и застыл на пороге.

– Что за?..

Я пересек гостиную и заглянул в дверной проем поверх его плеча. Дверь вела в скромный кабинет: полки, заставленные книгами, высокий шкаф, письменный стол, заваленный бумагами. Стул с