— А кто, по-вашему, убил Пирса Нолана?

— Не знаю, — устало произнесла она. — Он был хороший человек.

— У вас было много лет, чтобы поразмыслить об этом, — сказал Берч. — Как вы думаете, кто убил вашу тетю?

— Не знаю. Знаю только, кто убил новорожденных. Я. — Ее лицо исказилось. — Это я их убила. Когда я почувствовала себя плохо, мне надо было догадаться, что в доме что-то не так. Это моя вина. И только моя, — прошептала она.

— Нет, — решительно сказал Берч. — Не ваша.

Сдав в управление заявление Полины Раминг, сделанное под присягой, детективы разъехались по домам. Райли торжествовала, Берч же выглядел обеспокоенным.

Войдя в свой дом, он натолкнулся на что-то громоздкое. Раздался звук, напоминающий гонг, и голень пронзила острая боль.

— Что это за хреновина? — завопил Берч, прыгая на одной ноге.

— Собака Мин, — объяснила Конни, поцеловав его в губы.

— А овчарки нам недостаточно? У нее что, железные зубы?

— Наверное. Она защищает дом.

— Но только не меня, — проворчал Берч, потирая голень.

Из комнаты выпорхнула Дженнифер.

— Привет, папочка. Пока, — прощебетала она, на ходу целуя его в щеку.

— Куда это она пошла? Что это за наряд? Купальник и шорты.

— Она едет в городской бассейн, — сказала Конни. — У нее там какие-то дела.

Берч выглянул в окно.

— По-моему, это здесь творятся какие-то дела. Она только что запрыгнула в машину к незнакомому парню. В старый «вольво».

Конни подошла к окну.

— Почему к незнакомому? Это Зелл.

— А сколько ему лет?

Берч высунулся в окно, чтобы посмотреть на номер машины, но та уже уехала.

— Кажется, семнадцать.

— И что ты о нем знаешь?

— Хороший парень. Не о чем беспокоиться. К ужину она будет дома.

— На всякое хотенье находится уменье.

— Что ты сказал, дорогой?

Вздохнув, Берч пошел за Конни на кухню. Он хотел помочь ей с ужином, но сердце у него было не на месте.

— Куда ты идешь, милый?

— Надо кое-что проверить. Я скоро вернусь.

Городской бассейн находился в восьми кварталах от их дома. Берч был удивлен, заметив у входа старый «вольво». Дженнифер поблизости не было.

Пройдя через раздевалку, он вышел к воде. Никого. Закипев от негодования, повернулся, чтобы выйти на улицу и заглянуть в машину. И тут же увидел их. Они плескались в детском бассейне в окружении целой ватаги ребятишек. Берч подошел поближе и вдруг почувствовал, как внутри у него все оборвалось. Дженнифер поддерживала на воде девчушку, которая не могла плыть самостоятельно: у нее не двигались ноги.

К Берчу подошла приветливая женщина средних лет.

— Здесь купаются дети с различными отклонениями. Ваш тоже там?

— Нет. Это у меня отклонения.

— Простите?

— У меня такая работа, что я не доверяю даже собственным детям.

— Она уже смотрит телевизор, — радостно объявила сиделка, расположившаяся у кухонного стола со спицами.

Флер лежала в комнате на кровати и смотрела какой-то фильм.

— Как самочувствие? — спросил ее Назарио.

Она даже не повернула голову в его сторону.

— Что смотришь?

Взглянув на экран, Назарио остолбенел. Девушка смотрела жесткое порно.

— Эй, откуда это здесь? — изумленно спросил он.

— Сегодня днем принесли, — каким-то бесцветным голосом ответила она.

— Dios mio!

Еще раз взглянув на экран, Назарио заметил на ноге порнозвезды знакомую татуировку в виде полумесяца.

— Это ты?

Она кивнула, прикусив нижнюю губу.

Назарио вздохнул.

— Чего он хочет?

— Пятьдесят тысяч долларов, — медленно произнесла она.

— А кто он?

— Я… Мы учились в одной школе. Я так обрадовалась, когда увидела его на вечеринке. Все-таки знакомое лицо.

Сложив руки на груди, Назарио какое-то время смотрел на экран.

— Ты была без сознания, Флер. Посмотри. Ты же полностью отключилась. Ese hijo de puta. Вот сукин сын. Это же просто изнасилование.

— Я ничего не помню, — вяло сказала она. — Я поняла, что что-то случилось, потому что на мне не было нижнего белья… только платье… платье Шелли.

— Чем он угрожает?

— Отослать это моему отцу и выложить в Интернете.

— Мы сообщим о нем в отдел преступлений на сексуальной почве. Этот подонок загремит в тюрьму. И надолго. У них там есть следователь по особо важным делам…

— Нет, не надо! — отчаянно закричала она, натягивая простыню на голову. — Я не хочу.

В ее голосе звучала такая боль, что Назарио не стал продолжать.

— Это не твоя вина, — сказал он, погладив ее по плечу.

— Я хочу с этим покончить.

— А у тебя есть деньги?

— Нет. С таким же успехом он мог бы потребовать пятьдесят миллионов. Он думает, что раз у меня богатый папаша, я прямо купаюсь в деньгах. Он не верит, что у меня ничего нет.

— Ты с ним говорила?

— Вместе с пленкой он прислал номер телефона.

— Адрес тоже?

— Да. Его квартиры. Он велел принести деньги туда.

— Я всего лишь полицейский, — вздохнул Назарио. — Таких денег у меня нет.

— Я знаю. А ты можешь с ним поговорить?

— Как его зовут?

— Ларри Малек. Живет на Уэст-авеню. Пит, я просто не переживу, если мой отец…

Назарио остановил пленку.

— Отдыхай, mi amor, и ни о чем не беспокойся. Мы что-нибудь придумаем.

— Только не говори никому, Пит. Обещаешь?

— Обещаю.

* * *

Ларри Малек жил в трехэтажном доме с дешевыми квартирами. Назарио поднялся к нему на третий этаж.

— Меня прислала Флер, — сказал он в глазок.

— Мне не нужны неприятности, — заявил Малек, открывая дверь. — Это просто бизнес. Никакого шума. Все шито, крыто, деловито. — Малек был красавцем с инфантильным лицом и копной темных кудрявых волос, низко нависавших надо лбом. В руке он держал сигарету. — Мне не нравится, что она кого-то прислала, — сказал он, когда Назарио вошел и огляделся.

В комнате было душно и очень грязно. На кофейном столике на стопке порнографических журналов стояла запотевшая банка с пивом, рядом с ней валялись две такие же пустые. Телевизор был включен, и на экране мелькали сцены из того самого фильма. Назарио отвел глаза. Заглянув в спальню, увидел разобранную кровать и видеокамеру, стоящую на комоде. Фильм, однако, был снят явно в другом месте.