Через некоторое время пластина дернулась – с нее потекли потоки воды, – когда животное сделало еще один неторопливый шаг. От движения впереди поднялись волны, на которых лодки затанцевали. Когда все успокоилось, Гу подвел катамаран к причалу.

– Прошу, – сказал он.

– Разве мы не привяжем лодки к чему-нибудь? – спросила девушка.

– Нет. Небезопасно, когда он двигается. Мы отойдем.

– А ночью? Куда вы деваете лодки ночью?

– На ночь мы отходим подальше, связываем лодки. Спим там. Утром снова находим остров.

– А-а, – протянула Рисн.

Она сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, и проверила, надежно ли устроен ее горшок с травой на дне катамарана. Потом встала. Это добром не кончится для ее весьма дорогих туфель. У нее было предчувствие, что реши на это наплевать. Но нельзя же отправиться к их королю босиком. Во имя Стремлений! Хотя, судя по увиденному, она может встретиться с ним и полуголой.

Тайленка осторожно выбралась на «причал» и, к собственному удивлению, обнаружила, что тот, хоть и погружен примерно на дюйм в воду, совсем не скользкий. Килрм забрался туда вместе с ней. Девушка вручила ему сложенный зонт, шагнула назад и стала ждать, пока Гу отведет лодку прочь. Ее место занял другой катамаран – подлиннее, и лодочнику помогали гребцы-паршуны.

Ее бабск съежился внутри, завернувшись в одеяло, несмотря на жару и опустив голову на корму. Его бледная кожа приобрела восковой оттенок.

– Бабск… – У Рисн сжалось сердце. – Надо было повернуть назад.

– Чушь, – слабым голосом ответил тот и улыбнулся. – Я бывал и в худших передрягах. Торг должен состояться. Мы слишком много в это вложили.

– Я отправлюсь к королю и торговцам этого острова, – сказала Рисн. – И попрошу их прийти сюда, чтобы вести переговоры с вами на причале.

Встим закашлялся, прикрывая рот ладонью:

– Нет. Эти люди не такие, как шинцы. Моя слабость все испортит. Смелость. С реши надо быть смелым.

– Смелым? – переспросила Рисн, покосившись на лодочника, который болтал рукой в воде. – Бабск… реши кажутся племенем бездельников. Я не думаю, что они придают большое значение многим вещам.

– Тогда тебя ждет сюрприз, – усмехнулся Встим. Он проследил за ее взглядом, устремленным на расположившихся поблизости пловцов, которые с веселым смехом прыгали в воду. – Жизнь здесь может быть простой, верно. Она привлекает людей, как война привлекает спренов боли.

Привлекает… Мимо пробежала женщина, и потрясенная Рисн осознала, что у нее тайленские брови. Кожа незнакомки загорела на солнце, так что разница в цвете не бросалась в глаза. Разглядывая купальщиков, Рисн увидела среди них еще кое-кого. Двое были, скорее всего, гердазийцами, а еще одни… алети?! Невероятно.

– Люди стремятся сюда, – пояснил Встим. – Им нравится жизнь реши. Здесь можно просто плыть вместе с островом. Сражаться, когда он сражается с другим островом. А в остальное время отдыхать. Такие люди есть в любой культуре, потому что каждое общество состоит из отдельных личностей. Ты должна это усвоить. Не позволяй своим предположениям о какой-нибудь культуре мешать твоей способности оценивать отдельных людей, иначе потерпишь неудачу.

Девушка кивнула. Он казался таким слабым, но говорил твердо. Она постаралась выкинуть из головы мысли о купальщиках. Тот факт, что среди них была по меньшей мере одна соотечественница, еще сильнее сбивал Рисн с толку.

– Если вы не можете с ними торговать… – начала ученица.

– Это сделаешь ты.

Рисн стало холодно, несмотря на жару. Но ведь она ради этого и присоединилась к Встиму! А сколько раз желала, чтобы он позволил ей руководить торгом? Почему же сейчас ее охватила робость?

Она глянула на свою лодку – та удалялась, увозя горшок с травой, – а потом перевела взгляд на своего бабска.

– Скажите мне, что делать.

– Они многое знают о чужаках. Больше, чем мы знаем о них. Это потому, что наши часто приходят сюда, чтобы жить среди них. Многие из реши беспечны, как ты и говоришь, но есть и совсем другие. Они предпочитают драться. А торг для них все равно что битва.

– Как и для меня, – сказала Рисн.

– Я знаю этих людей, – продолжил Встим. – Если Стремления будут нам благоволить, Талика здесь не окажется. Он лучший среди них и часто отправляется торговать с другими островами. С кем бы ты ни встретилась на торге, он или она будут судить о тебе как о противнике в сражении. А для них суть сражения в том, чтобы нагнать страху. Меня как-то угораздило попасть на остров во время войны…

Он закашлялся, но отверг питье, которое поднес Килрм.

– Пока два острова неистовствовали, люди забрались в лодки и устроили обмен оскорблениями и хвастливыми заявлениями. Каждое племя начинало с того, что слабейшие похвалялись своими достоинствами, а потом доходило до чего-то вроде словесной дуэли между главарями. После наступил черед стрел и копий, сражений на лодках и в воде. К счастью, они больше орали, чем резали друг друга.

Рисн сглотнула, кивая.

– Дитя, ты к этому не готова, – заметил Встим.

– Знаю.

– Хорошо. Ты наконец-то это поняла. Теперь иди. Они не станут долго терпеть нас на своем острове, если только мы не согласимся остаться тут навсегда.

– А для этого нужно…

– Ну, для начала отдать все свое имущество королю.

– Мило. – Рисн встала. – Интересно, как бы он выглядел в моих туфлях. – Она тяжело вздохнула. – Вы так и не рассказали мне, ради чего мы участвуем в торге.

– Они в курсе. – Бабск закашлялся. – Ты не на переговоры идешь. Условия были определены много лет назад.

Она повернулась к нему, нахмурившись:

– Что?

– Речь не о том, что ты получишь, – пояснил Встим, – но о том, решат ли они, что ты этого достойна. Убеди их. – Он поколебался. – Да пребудут с тобой Стремления, дитя. Ты справишься.

Это прозвучало как мольба. Если их флотилию отправят прочь… Они потратились не на товар – древесина, ткань и простые припасы были куплены по дешевке, – но на снаряжение каравана. Забрались очень далеко, платили проводникам, тратили время на ожидание паузы между бурями, а потом – на поиски правильного острова. Если ее прогонят, они смогут, конечно, продать свой груз, но, учитывая высокие накладные расходы на путешествие, убытки будут чудовищные.

Двое из охранников, Килрм и Нлент, присоединились к ней, когда девушка покинула Встима и отправилась вдоль похожего на причал выступа на панцире. Теперь, когда они были так близко, трудно помнить о том, что это живое существо, а не остров. Прямо впереди нее патина лишайника делала панцирь почти неотличимым от скалы. Поблизости росли деревья, чьи корни падали в воду, а ветви стремились ввысь, образовывая лес.

Она нерешительно ступила на одну из тропинок, что вели вверх от воды. Здесь в «земле» были ступеньки, слишком прямые и правильные, чтобы иметь естественное происхождение.