Старик даже плечом не повел и ответил на мой вопрос без всякой заминки:

— Ее загрыз волк.

Стул подо мной лишился обивки и сделался твердым, как камень.

— Откуда вы это знаете?

— Видел вот этими самыми глазами.

Старик повернулся ко мне и ткнул двумя пальцами в свои бесцветные глаза и пару раз моргнул.

Невероятно! Когда барон успел подговорить старика?

— И вы не попытались спасти ее? — начала я прощупывать гнилую почву.

— С какой стати я буду спасать ту, которая пыталась убить мужа? — спросил он без вопросительной интонации, совершенно ровно, абсолютно скучающим голосом.

— Бывшего мужа… И потом она всего лишь дала ему снотворное!

Старик не соблюдал даже элементарных правил этикета — заглушал ответом последние звуки моего вопроса.

— Не имеет значения кого и как. Мы знаем, для чего и этого достаточно, чтобы классифицировать наши действия, как…

— Чудовищные! — на этот раз перебила я.

Дурацкая игра! Два идиота!

— Вот видите, вы со мной согласны, — по-прежнему флегматично отозвался старик.

— Как раз-таки нет! — не выдержала я продолжения игры. — Вы поступили, как чудовище!

— Я и есть чудовище!

Старик повысил голос и отвернулся.

— Пан Драксний, — позвала я тихо. Старик меня слышал, но не повернул головы.

— Скажите мне, что все это дурацкая выдумка барона. — Старик молчал. — Глупая, скажу вам. Ну как он мог подумать, что я поверю в то, что вы такой бессердечный после того, как вы вчера так самоотверженно спасали меня?!

— Спасал? Вас? — старик снова повернулся ко мне всем корпусом, и в его мутном взгляде появилась даже какая-то заинтересованность. — А что, вас кто-то пытался убить? Простите, не заметил. Впрочем, без разницы. Я бы не бросился вас спасать. Вы мне безразличны, как и все остальные люди.

Старик замолчал, но не отвернулся, и я тихо сказала:

— Спасибо за вчерашнее.

Его губы дрогнули в едва уловимой улыбке.

— Не благодарите. Меня уже поблагодарил Милан. Вы мне, красавица, действительно безразличны. Но в силу того, что вы отчего-то не безразличны Милану, мне и не захотелось, чтобы вы увидели то, что он так тщательно от вас скрывает.

— Не так уж и тщательно, — буркнула я в ответ.

— Еще как тщательно, моя милая. Еще как…

И старик снова отвернулся. Продолжения у разговора не будет, потому что пан Драксний, уперев взгляд в скатерть, притянул к себе вторую чашку молока. Первая, пустая, уже стояла по другую сторону от него.

— Не припомню, когда последний раз видел вас за завтраком, — произнес вдруг старик, и я тут же вскинула голову.

Так и есть, барон медленно вошел в двери и сел на свой стул. Наши с ним тарелки оставались пустыми.

— Не привыкайте, пан Драксний. Недолго осталось.

— Я никогда ни к чему не привыкаю. Просто запоминаю. И я помню, что вчера вы уже расстроили свою гостью. Вы повторяетесь, Милан.

Барон взглянул на меня через стол и улыбнулся. Так нежно, что у меня аж увлажнилась спина.

— Я не знаю, как иначе объяснить пани Вере, что нам выгоднее и безопаснее остаться на эти два дня союзниками. У нас с ней общий враг. И враг очень опасный. Либо мы ее, либо она нас. И женщины, как вы еще должны помнить, пан Драксний, не любят проигрывать. Или вы, Вера, — барон снова смотрел мне в глаза, — решили капитулировать? Тогда забудьте про завтрак, собирайте вещи и убирайтесь отсюда, не дожидаясь полуночи. Пан Драксний, будьте так любезны, передайте ей вот это.

Барон достал из внутреннего кармана пиджака конверт, и через секунду я приняла его из рук старика, но тут же положила на стол по другую сторону пустой тарелки на расстоянии вытянутой руки.

— Берите, берите, Вера! — улыбнулся барон. — Вы заработали эти деньги. Мне нужна была от вас только маска. Остальное я могу сделать сам.

— Я не выполнила заказ, — ответила я спокойно, хотя сердце уже заткнуло мне горло. — Денег я не возьму, а вот уехать могу хоть сию же минуту. Если только вы дадите мне ключи от машины Яна. Я оставлю ее у пана Лукаша и вызову такси. Барон покачал головой.

— Увы, Вера, идти вам придется пешком. По колено в снегу. Много километров. Пан Ондржей забрал машину. А приедет он через два дня. Но за эти два дня может произойти несчастье. С вами, — добавил барон уже без улыбки. — Если вы не будете мне помогать.

Он замолчал, но я не думала что-то говорить.

— Выбор у вас, Вера, довольно простой. Не понимаю, чего вы так долго думаете?

Чего уж тут думать, барон?! Либо замерзнуть в снегах, либо быть удушенной вами. Вы явно не спали этой ночью. Ни минуты! Пан Драксний? Я повернула к нему голову — кто бы сомневался, он самозабвенно потягивал из кружки молоко, а барон, через глаза, вытягивал из меня душу.

— Пойду соберу вещи, — я поднялась из-за стола, но барон остался сидеть. — Мне было очень приятно с вами познакомиться, Милан, — добавила я довольно громко

его имя.

Так, что барон даже дернулся, а потом процедил сквозь зубы:

— Возьмите деньги, Вера!

— Не возьму! Я ничего не сделала, чтобы получить их. До свиданья, пан барон, на тот случай, если вы не выйдете проводить меня до дверей.

Милан вцепился в скатерть. Пан Драксний медленно, точно со скрипом, повернул ко мне голову:

— Возьмите конверт, пани Вера.

Я схватила его и смяла в кулаке на манер бантика. Барон уставился в пустую тарелку. Пан Драксний наконец опустил на стол кружку. Тоже пустую, тут и гадать нечего. Не сказав этим двоим больше ни слова, я бодрым шагом миновала гостиную и начала подниматься к себе. Конверт жег руку, но бросить его здесь было бы очень некрасиво. Я оставлю его на застеленной кровати. Аккуратно по центру.

Собирать мне было нечего — рюкзак лежал собранным еще с моей невоплощенной в жизнь попытки к бегству. Чемодан не взять — не дотащу. Самой бы дотащиться! Если повезет, пан Ондржей привезет его через два дня. А нет так нет. Шмотки не стоят ни одного моего седого волоса, а они точно появятся, если я поддамся на очередную провокацию барона.

Застегнув куртку под самое горло и замотав на шее шарф, я заплела волосы в косу и спрятала под шапку. В окно смотреть не понадобилось — я слышала, как снежные комья стучали по карнизу. Ничего, русские люди в церковь в любую погоду ходили, а к свободе — еще дальше. Я прижала конверт гребнем, закинула за плечи рюкзак и повернулась к двери. Я точно ее закрывала, но сейчас она была открыта, и на пороге моей бывшей комнаты стоял барон. Выражение его лица понять было сложно. Впрочем, в нем что-либо понять вообще не представлялось возможным. Во всяком случае, человеку с твердой психикой. Хотя в твердости своей я уже немного сомневалась.