территорию ограждал изящный забор, места на парковке занимали только дорогие автомобили.

Курлагиным наверняка было тут не слишком уютно. Они ведь быстро превратились для соседей в «нищебродов», портящих общую атмосферу. Люди в толпе часто более жестоки, чем те же люди по одному. Курлагиных наверняка обсуждали и осуждали. То, что они предпочли терпеть это, а не продать остатки злосчастной квартиры, намекало на феерическое упрямство – обоих родителей или хотя бы одного из них.

Подъезд, в котором они жили, узнавался сразу: к изящному крыльцу был кое-как пристроен грубый пандус из металла и бетона. Скорее всего, его установки удалось добиться по суду, да еще и за счет города. Организация, вынужденная заниматься этим, будто мстила, стараясь сделать конструкцию максимально уродливой. При этом возвели пандус монументально, на века, будто подчеркивая, что семья отсюда никуда не денется.

Курлагины жили на третьем этаже, что в сочетании с просторным лифтом и пандусом представляло не худший расклад для Алексея. На нужной лестничной клетке располагалось три двери, и ту, что вела в коммуналку, опять же, легко было узнать. Нет, ничего на ней не написали, просто она была самой старой и обшарпанной в этом доме.

– Почему у меня в голове вертится фраза «Пир во время чумы»? – тихо спросила Таиса. – Она же тут не в тему!

– Потому что ты слишком драматична для профайлера, – невозмутимо отозвался Матвей. – А она тут в тему, хоть и с очень большой натяжкой. Им следовало уехать.

Таиса была рада, что он все-таки пошел с ней. Она прекрасно знала, что в этом доме ей ничто не угрожает, но чувство неловкости от того, что она вторгается в несчастную семью, давило сильнее любого страха. Может, если бы она пришла сюда одна, она бы смущалась, заикалась и не добилась бы ничего, кроме раздражения.

А рядом с Матвеем было спокойно. Сам он, приняв решение, никогда не сомневался и не нервничал. Он и теперь вел себя так, будто не было на свете ничего естественнее этого визита. Таиса не восхищалась им открыто, много чести, но тайком старалась подражать.

На их звонок дверь открыла женщина лет тридцати, симпатичная, но очень мрачная. Она встречала гостей в затертом чуть ли не до дыр спортивном костюме, таком старом, что его первоначальный цвет уже не угадывался. Тонкие волосы женщины сначала показались Таисе неудачно уложенными, а потом до профайлера дошло, что они просто настолько грязные, что собственный жир удерживает их странную форму, явно созданную небрежным почесыванием. В роскошном доме женщина смотрелась откровенно лишней.

– Вы кто? – хмуро осведомилась она, глядя на гостей исподлобья.

– Мы к Курлагиным.

– А, из соцопеки?

– Не совсем, но почти, – уклончиво ответила Таиса. – Они ведь помнят, что мы на это время договаривались?

– Я хз вообще. Заходите.

Она отошла от двери, не проверяя, последуют ли за ней гости. Вывод напрашивался сам собой: это была одна из двух новых собственников, выкупивших у Курлагиных отдельные комнаты. Так ведь и комнаты тут стоили совсем не копейки! Поэтому откровенно неухоженная женщина в обносках все равно была необъяснима в царстве люкса.

Впрочем, весь люкс замер за границей десятилетней давности. Вот тогда в квартире было хорошо, до сих пор чувствовалось, что на обустройство семейного гнезда Курлагины не скупились. Они сделали ремонт по моде тех дней, закупили дизайнерские обои и мебель из натурального дерева. Дорогие вещи выходили из моды, но продолжали исправно служить своим хозяевам, одновременно радуя их – и напоминая об утраченном.

В просторном коридоре хватало того хлама, который обычно скапливается в больших семьях: многочисленные вешалки с верхней одеждой, детский велосипед и роликовые коньки, сумка-холодильник и пакеты с неведомым содержимым. Но все это было приставлено вплотную к стенам, так, чтобы точно прошла инвалидная коляска.

В доме было чисто, в воздухе застыл запах жареных котлет. Женщина, встретившая гостей, ушла к себе. На кухне Таиса увидела молодого мужчину, устроившегося за столом. Он как раз был увлечен котлетами и собственным ноутбуком, пришедшие его не интересовали. Вот и второй сосед… Не похоже, что они с Курлагиными так уж дружны, раз он даже не поинтересовался, кто к ним пришел.

Таиса попыталась представить, каково это: жить в доме, где десять лет все пытаются друг друга выжить, вынудить продать свою долю подешевле. Стало совсем тоскливо.

Галина Курлагина не заставила их долго ждать, она вышла из своей комнаты почти сразу. Одета она была прекрасно – в длинное льняное платье, да еще и накрасилась. То ли ради важных гостей, то ли просто предпочитала следить за собой. Она улыбалась им, однако не нужно было даже быть профайлером, чтобы понять: улыбка вымученная. Глаза женщины оставались настороженными и немного злыми.

– Здравствуйте, рада вас видеть! – отрапортовала она.

Галина скользнула быстрым взглядом по Таисе и сосредоточилась на Матвее. Он явно понравился ей больше, поэтому он и ответил – с той мягкой вежливостью, которой никогда не баловал других учеников Форсова.

– Спасибо, что согласились нас принять. Уверяем, это не займет много времени.

– Конечно, я… Я не очень хорошо понимаю, как это должно проходить. Это какая-то проверка?

– Всего лишь консультация, – Матвей улыбнулся настолько очаровательно, что даже Гарик позавидовал бы.

Таиса почувствовала, как мурашки побежали по коже. Она прекрасно знала обо всех талантах своего напарника, и все равно умение перевоплощаться настолько идеально по-прежнему заставало ее врасплох.

– Мне проводить вас в комнату Алекса? – спросила заметно покрасневшая женщина.

– Мою коллегу. Я хотел бы побеседовать с вами.

Ни о чем подобном они не договаривались, и Таиса растерялась, хотя и сумела это скрыть. Уже в следующую секунду она поняла, что Матвей опять все сделал верно. Они не рассчитывали, что Галина сразу проникнется к нему такой симпатией, но это нужно было использовать. Она и ее сын – два принципиально разных источника информации.

Так что в комнату Алекса Курлагина Таиса отправилась одна.

Ей уже доводилось иметь дело с частично или полностью парализованными людьми. Испытание такой травмой никому не давалось легко, и все справлялись с ним по-разному. Кто-то прятался в дымке наркотических веществ, кто-то поддавался депрессии, кто-то просто принимал эту жизнь, потому что другой не предвиделось.

Алекс определенно оказался из третьей группы. Таисе хватило одного взгляда, чтобы понять: он от активной жизни не отказался. Комната, доставшаяся ему, оказалась очень большой, поэтому здесь хватало места и для мебели, и для свободного перемещения в инвалидном кресле.

Сразу у входа стояла медицинская кровать, окруженная поручнями, стульями и ступеньками. Здесь было сделано все, чтобы Алекс смог не только справиться сам, но и получил бы помощь, если бы она ему вдруг понадобилась. Напротив кровати располагался книжный шкаф, заполненный самыми разными изданиями – от классики до прикладной литературы. Вдоль стены у