Вот уж о чем совсем не следовало думать, так это о доме. Чем ближе к отъезду, тем быстрее летело время: не успеешь оглянуться, уже пора паковать чемоданы. Поэтому сейчас надо было сосредоточиться на том, как с максимальным удовольствием провести последние часы последнего дня. Одним из несомненных удовольствий был предстоящий ужин в ресторане отеля — с грандиозным шведским столом из всевозможных закусок, фруктов и тортов, с торжественными, в белых сюртуках официантами, которые подвозят на деревянных тележках два горячих блюда, выбранных по меню. Но суть, естественно, не в меню. Пора завязывать с обжорством! Баста, как говорят итальянцы. Суть — в царящей атмосфере и полном слиянии с ней. А все благодаря «чемоданищу», кое-кем поднятому на смех…

Когда при встрече в аэропорту Костя забрал у нее и покатил пузатый чемодан на колесиках, куда она в последний момент запихала еще одну пару обуви и пластмассовый паровой утюг, с его лица долго не сходила лукавая улыбка.

— Надеюсь, ты не забыла, Люсечка, что мне в следующий понедельник надо быть в Москве, на работе? — высказался он наконец, запихивая «чемоданище» в багажник изящного «фиата». — Когда ты собираешься все это надевать?

— Между прочим, я приехала отдыхать в компании с молодым интересным мужчиной! — парировала она, вскинув подбородок.

Зато вчера вечером Константин Николаевич прямо расцвел, когда его дама появилась к ужину в светлом костюме с дорогой, под золото, бижутерией, в коричневых лодочках, с кожаным клачем под мышкой — вполне под стать фрау, миссис и синьорам, а может, и покруче оных. Круче или некруче, но в прохаживающийся перед ужином по мраморному холлу интернациональный бомонд, не приемлющий неряшливо-спортивного стиля, она, что называется, вписалась полностью.

На сегодня планировалось шелковое платье без рукавов, любимого темно-синего цвета, идущего не меньше, чем классический белый, который уже успел поднадоесть за время беготни по Флоренции, где не было ни минутки, чтобы лишний раз переодеться, сменить цветовую гамму. Украшения намечались тяжелые, серебряные, с камнями.

Однако до вечернего дефиле ей еще страстно хотелось отметиться в местных магазинчиках. Только самостоятельно, без Кости. Он и так за кордоном моментально позабыл о московском договоре: «Только, чур, каждый платит за себя». Кроме того, как настоящий мужчина, он вообще не выносит походов по магазинам. Будет киснуть, потом подгонять: «Пошли отсюда, тут же ничего нет». В результате она сама начнет торопиться, ни черта не купит и со злости тявкнет: «А кто тебя просил идти со мной?»

Дело было за малым: уговорить его поваляться в камере (по-русски — в шикарном номере) в одиночку. Сильно помочь в этом смысле мог бы футбольный матч «Рома» — «Ювентус» по телику. А если нет, тогда, пожалуй, стоило попробовать отбояриться так: «Боюсь, дорогой, что при виде классных итальянских тряпок меня охватит нездоровый ажиотаж, и ты решишь, что твоя Люсечка — самая что ни на есть примитивная барахольщица. Я-то про себя это знаю, но тебе это знать необязательно». Костя рассмеется и махнет рукой: иди! — подумав, что, возможно, ей требуется купить нечто сугубо интимное.

Ничего интимного не требовалось. Требовался симпатичный пустячок для Нюши, которой, по сути, абсолютно ничего не нужно, но которая страшно обидится, если дочь ее не уважит, приедет с пустыми руками, и что-нибудь фундаментальное — кофта, платье или блузка — для Нонки. Эта, безусловно, ничего не ждет и вовсе не обидится, но ей-то как раз нужно все: по большому счету, Заболоцкая совсем голая.

Правда, здешние бутики, насколько удалось определить по сияющим витринам украдкой скошенным, тем не менее цепким глазом во время вчерашней прогулки, предназначались скорее для девиц «девяносто-шестьдесят-девяносто», вроде Ляльки, а вовсе не для Нюши с Нонкой, но, может, что-то и отыщется. И для Нонки, и, конечно же, для себя любимой. Дорогое, нестандартное, стильное, словом, соответствующее главному напутствию дочери: «Только, умоляю, мать, не покупай там никакого рыночного говна!» Кстати, одну подходящую юбку — очень интересную, дорогую, на вид из натурального шелка с хлопком, которую, есть надежда, Лялька одобрит, — Люся уже заприметила. В ЦУМе такая юбка стоит целое состояние…

Мечты о пробежке по набитому бутиками фешенебельному городку под пушистыми пиниями перечеркнула гигантская огненная молния, с треском раскроившая небо впереди, над причалом. Не заставил себя долго ждать и оглушительный гром, эхом прокатившийся над морем. Дождь захлопал по песку.

«Вот зараза! — в сердцах пробормотала Люся, но тут же себя и успокоила: — Ничего, ничего, по магазинам можно пробежаться и под зонтиком!»

К лежакам с полотенцами первым примчался выскочивший из воды Костя.

— Завернись, а то промокнешь, — торопливо набросил он ей полотенце на плечи и, с головой накрывшись другим, сгреб в охапку вещи. — Побежали! Быстренько!

Быстренько не получалось: очень уж смешно выглядела его мокрая бородатая физиономия в обрамлении белого полотенца.

— Ха-ха-ха!

— Ты что, Люсечка? — в недоумении обернулся он и тем насмешил еще сильнее.

— Ха-ха-ха!.. Когда в Москве мне станет грустно, я всегда буду вспоминать тебя спасающимся от грозы!

Золотые цепочки на черном бархате, ожерелья, монисты постепенно превращались в сливающиеся воедино желтые огни машин, направлявшихся в столицу из загородных коттеджей, дач, садово-огородных участков и застывших в многокилометровых пробках. Навстречу им с черепашьей скоростью ползли вереницы личного автотранспорта жителей Подмосковья. Не спит народ, нет ему покоя!

Подавив очередной зевок, Люся оторвалась от иллюминатора и снова посмотрела на часы. Проклятый чартер опаздывал на три часа, и надежда очутиться сегодня в Счастливом таяла с каждой минутой. Между тем не успела она оказаться в самолете, как ее сразу же захватили мысли о доме, причем, непонятно почему, тревожные. В собственных предчувствиях она давно разуверилась — телепатических талантов у нее не было, и все же…

— Не нервничай, Люсечка, — успокоил Костя, ласково привалившись плечом. — Переночуешь у меня, а завтра я доставлю тебя на дачу в лучшем виде. Тем более я все равно собираюсь к своим старушкам… Кстати, они и тебя ждут. А уж как ждет тебя Филимон Филимоныч!

— Ой, нет, извини. В любой другой день с превеликим удовольствием, но завтра не получится никак. У меня работы накопилась тьма-тьмущая. Ко вторнику во что бы то ни стало нужно вычитать двести страниц верстки, а сегодня, между прочим, уже суббота.

— О чем произведение? — с обреченным вздохом спросил Костя, и она поспешила чмокнуть его в бородатую щеку.

— О любви!.. Но любви исключительно виртуальной, — принялась рассказывать она со смехом, чтобы хоть как-то развеселить Костю, явно обиженного ее отказом познакомиться завтра с его старушками и выдающимся котом. — Рыцарь мальтийского ордена влюбляется в красавицу испанку знатного рода, но поскольку обет безбрачия не позволяет ему предаваться телесным утехам, автор прибегает к всевозможным эротическим снам, грезам, видениям и прочей мистике…