Протестующие, которые называли себя Правоверными аль-Джахиза, проводили демонстрации у государственных учреждений – даже появились перед разбомбленным министерством. Они призывали правительство перестать скрывать правду, обвиняли власти в нелепом заговоре с целью лишения Египта независимости и требовали признать возвращение аль-Джахиза. Более агрессивные активисты нападали на каждого, кто отрицал их утверждения. Произошло множество избиений, и один магазин эфирных приборов забросали зажигательными бомбами. Действовали не какие-нибудь там экстремистские секты. В число последователей аль-Джахиза входили сунниты и шииты, суфии и копты, пламенные националисты, даже анархические атеисты и нигилисты – все объединились в самоотверженной преданности. Самозванцу.

«Вы узнаете, что такое боль. Я заставлю вас понять. И вытащу все ваши секреты на свет».

Фатима осознала, что ее ладони сжались в кулаки. Взгляд метнулся к кровати, и напряжение немного ослабло. Даже спящая, Сити ее успокаивала. Трудно было поверить, что эту женщину тяжело ранили всего несколько дней назад. Даже шрам исчез. Какой бы магией она и храм Хатор ни занимались, эффект впечатлял. Ее взгляд покинул кровать и упал на лежавший на столике кусочек золота. Ее карманные часы.

Следователь взяла хронометр и перевернула его. Задняя крышка была выполнена в виде тимпана из старого астурлаба – с координатами небесной сферы, которые выгравировали в стереографической проекции, с фигурной решеткой-рете поверх. Нажав на защелку, она открыла часы, обнажая стекло, прикрывающее бронзовые колесики, шестеренки, пластинки, валики и пружинки. По внутреннему кругу, отсчитывая секунды, двигался серебристый полумесяц, а солнце и звезда отмеряли часы и минуты.

Ее отец делал часы – умение, которое пока оставалось полезным в этом веке. В индустриальном мире всем требовались часы, хотя бы для того, чтобы следить за расписанием дирижаблей и поездов. Отец создавал прекрасные хронометры, ни разу не повторяясь. Его творения заказывали как в близлежащем Луксоре, так и в далеком Южном Асуане. Эти он сделал для дочери. Фатима все еще помнила слова отца, когда он их дарил.

«Древние путешественники и моряки пользовались астурлабом, чтобы найти свое место в мире. Так что не важно, куда они отправлялись, они всегда могли отыскать киблу[74] для молитвы или узнать время рассвета. Я сделал эти часы для тебя, свет моих очей, чтобы ты всегда знала, где ты. Каир – большой город. Настолько большой, что можешь в нем потеряться, если не будешь осторожна. Если однажды жизнь станет слишком быстрой и тебе покажется, что ты не знаешь, куда идешь, вспомни об этом подарке. Он всегда приведет тебя туда, где ты должна быть».

– Считаешь часы? – промурлыкал над ее ухом голос.

Фатима слегка подпрыгнула, когда рука Сити обвилась вокруг ее талии. Она даже не слышала, как подруга поднялась, не говоря уж о том, как та пересекла комнату.

– Все не спится?

– Не могу избавиться от мыслей. – Фатима захлопнула часы.

– Суетливая выдалась неделька. Тебе повезло, что выжила.

Это было правдой. Хвала Аллаху, никто не погиб в той атаке. Похоже, гули только отвлекали людей. Даже исчезнувший охранник появился. В своей непомерно большой форме. Но не обошлось и без потерь. Мозг здания был уничтожен. По сути дела, самозванец его убил.

Еще одной проблемой был Загрос.

То, что самозванец склонил к предательству одного из своих, подорвало мораль сильнее, чем любая бомба. Джинн-библиотекарь не сопротивлялся аресту. Он точно был предателем. Но удивительно тихим. Он проводил дни в камере, отказываясь с кем-либо говорить. Фатима все еще видела его золотые глаза, когда марид пытался ее убить. Пустые. Мертвые.

– Пошли в кровать, – позвала нубийка, утыкаясь носом в ее шею. – О завтрашнем дне лучше переживать завтра.

Фатима облокотилась на перила балкона. Ей бы и самой хотелось заснуть. Но разум продолжал работать как часы. После атаки им с Хадией не удалось значительно продвинуться в деле. С поисками ловушек, остатков гулей и ремонтом в здании не получится работать еще несколько дней. Напарницы устроились во временном офисе, но теперь расследование зависело не только от них.

В дело вмешалось начальство, привлекая агентов даже из Александрии. Теперь это переросло в облаву. Выяснить, где самозванец нанесет новый удар. Проверить каждое свидетельство. Задержать любого причастного. Зацепки, которые они с Хадией накопали, расследование вокруг смерти лорда Уортингтона – почти все это было заброшено.

– Будто их даже не заботит расследование дела, – проворчала она.

– Самозванец признался в преступлении, – сказала Сити. – Добавил к списку подрыв.

– Но ведь мотива нет!

– Мне казалось, мы просто остановимся на «душевнобольном преступнике»?

– Мы были так близко. – Фатима выругалась про себя. – Я чувствую. Александр Уортингтон. Он как-то причастен!

– Никто тебе не даст тронуть Александра Уортингтона, – покачала головой Сити. – Во всяком случае, не накануне королевского мирного саммита. Который устроил его отец. Будет скандал. И без обид, но не то чтобы у тебя было много доказательств.

Фатима вздохнула в изнеможении. Не от недостатка сна, но от досады. Сити была права. Начальство приказало держаться подальше от Уортингтонов. Не задавать вопросов их окружению, не предпринимать действий, которые могут доставить им неудобство. Они не могли даже затребовать деловую документацию. Асим получил похожие приказы. Найти самозванца и убедиться, чтобы королевский саммит прошел как по маслу, было высшим приоритетом. Даже ее с Хадией назначили в охрану на ночь приема в попытке сделать дворец неприступной крепостью.

– Я говорила, что он взял из хранилища, – прошептала Фатима. – Ты лучше других знаешь, что это может означать.

Только они вдвоем видели запуск Часов. Механизм построил падший ангел по имени Творец – основываясь на Теории пересекающихся сфер, той самой, которую аль-Джахиз использовал, чтобы открыть портал в Каф сорок лет назад. С помощью кровавой магии ангел отворил дверь в некое адское измерение – часть безумного плана по чистке человечества и нового начала. Им с Сити чудом удалось его остановить, закрыть портал и запечатать кошмарное приспособление.

Она все это объяснила вышестоящим в министерстве, умоляла серьезно отнестись к угрозе Часов в руках самозванца. Амир ее поддержал. Но от их опасений отмахнулись. Они считали, что ни один безумец и самозванец не сумеет восстановить работу ангела. Фатима не сомневалась, что многие не верили в ее свидетельство о том, на что способен механизм. Все это сводило ее с ума.

– Надвигается тьма.

Сити посмотрела на город, понимая, что она говорит не о ночи.

– Все храмы тревожатся насчет этих джахизитов.

Услышав термин, придуманный газетами для последователей самозванца, Фатима закатила глаза. Вряд ли их было много. Большинство каирцев для этого слишком здраво мыслили. Скорее всего, меньше тысячи. Но чтобы сеять хаос, громкое и целеустремленное меньшинство – это все, что нужно.