– Агент Фатима?

Фатима обернулась и увидела, что к ней направляется высокая женщина. К счастью, сегодня Абигейл Уортингтон решила не издеваться над местными обычаями. Она была в воздушном вечернем платье алого цвета из шифона и сатина. Талию стягивал черный шелковый пояс, отделанный серебром и жемчугом, а на плечах вышита сирень. Наряд настолько бросался в глаза, что повязку на правой руке можно было и не заметить. Ее сопровождал привычный эскорт – Дарлин и Бетани, в одинаковых винных платьях, со все тем же оценивающим взглядом. Шествие замыкали широкогрудый Виктор и вечно ухмыляющийся Персиваль в черных смокингах.

– Добрый вечер, Абигейл, – поздоровалась Фатима. Затем исправилась: – То есть Абби.

– Не ожидала вас здесь встретить! – Она поправила здоровой рукой выбившийся из причудливого помпадура локон, а затем придвинулась ближе и прошептала: – Я слышала об атаке на министерство! Кошмар! Думаете, этот… безумец… здесь появится? – Ее голос окрашивал страх.

– Мы здесь, чтобы этого не произошло, – уверила Фатима. Она посмотрела на небольшую группу. – Где ваш брат?

– Александр будет позже. – Абигейл вздохнула и скорчила гримаску. – Опять на весь день закопался в учетных книгах. Уверена, вскоре он появится.

– Мне казалось, ему захочется сюда прийти, – нахмурилась Фатима. – Этот саммит – дело рук вашего отца.

Абигейл обвела собрание взглядом с затаенной печалью в сине-зеленых глазах.

– Папа бы так гордился. Ему очень хотелось, чтобы в нашем мире было меньше насилия.

– Как и всем нам, – ответила Фатима.

Виктор откашлялся – он не сводил взгляда с подноса с напитками в руках автоевнуха.

– Полагаю, это намек, – сказала Абигейл. – Виктор боялся, что все мероприятие пройдет на сухую. Или, хуже того, только с вином. Думаю, он рад видеть, что для нас, окциденталистов, приготовили напитки покрепче. Прошу меня простить, агент. – Она развернулась, уводя свой отряд на поиски вероятных проказ. Фатима покачала головой. Каково это – ни за что не нести ответственности, помимо собственных прихотей. И, раз уж речь зашла об этом, ей пора продолжать обход.

Фатима двинулась по маршруту, внимательно осматривая окружение. Она не прошла и четверти пути, когда ее похлопали по плечу.

– Прошу прощения, зэр.

К Фатиме обратилась высокая женщина в белом газовом платье. Ее лицо скрывало облачко вуали с жемчугом, а на голове была широкая белая шляпа. Она говорила на английском, но с сильным французским акцентом.

– Я хотель спгосить, где можьно припудгить носик?

– Освежиться можно там. – Фатима указала на дворец.

– А! Манифик! И еще скажи, как бы мне залезть в эти твои офигенные штанишки?

Фатима вздрогнула – а затем заметила серебряную брошь на правой стороне платья. Рычащая львица. В ответ на агента уставились темные дымчатые глаза. Знакомые глаза. Один подмигивал.

– Сити? – вырвалось у нее.

– Попалась? – Из-под вуали раздалось хихиканье.

– Что ты здесь делаешь? Как ты вообще сюда пробралась?

– Мерира знает… людей. – Сити постучала по львиной броши. – Получила приглашение. – Она показала небольшую открытку с французским именем, адресованную женщине, о которой Фатима никогда не слышала.

– Сити, нельзя просто вломиться на королевский прием!

– А я не вломилась. Меня пригласили. – Она помахала приглашением.

– Это не ты?

– Нон? Кто ище ето можеть бить? – спросила Сити, возвращая свой глупый французский акцент.

– Вообще-то, я работаю, – тяжело вздохнула Фатима, стараясь сохранять спокойствие.

– И я работаю, – ответила Сити, опять переходя на арабский. – Мерира хочет, чтобы я была здесь. На случай, если наш друг появится. Он решил захватить храмы. Послал за нами людей. Ну, мы не будем сидеть сложа руки.

– Если тебя найдут…

– Найдут? – Сити презрительно усмехнулась. – Будто этих людей так сложно одурачить. Посмотри на них. Они только притворством и занимаются. Ни одного настоящего лица. – Она гортанно рассмеялась. – В такую компанию я вольюсь без проблем.

Как бы в подтверждение своих слов она повернулась к проходящему мужчине и что-то протараторила на своем английском с акцентом. Поначалу тот шарахнулся в сторону, но затем, заикаясь, ответил на, как показалось следователю, немецком. Через мгновение мужчина уже вел ее к автоевнуху с напитками. Сити звонко рассмеялась вместе с ним и обернулась к Фатиме, чтобы подмигнуть.

«Она неисправима, – подумала Фатима. – И чудесно выглядит в этом платье».

– Думаю, немец предложит ей руку и сердце еще до конца вечера. – Рядом со следователем остановилась женщина, с улыбкой наблюдающая за выходками Сити. На вид ей было около тридцати, с полнотой, что распространялась и на круглые щеки. В ее английском слышалось влияние западных регионов континента. То же касалась и яркого, сине-зеленого платья. Но особенно незнакомку выделяла ее спутница.

Рядом с женщиной стояла джинния. Высокая и эффектная, темно-синее тело облачено в мантию, настолько же золотую, как ее завивающиеся рога, хотя лицо было белым как мел, – так что казалось, что она носит маску. Джиннию окружали головокружительные ароматы: ладан и орехи ши, душистый перец и благоуханный кокос. Она смотрела на следователя надменными серебряными глазами, и Фатима занервничала и отвела взгляд.

Женщина, похоже, не заметив этого обмена, продолжала наблюдать за Сити, склонив набок голову в солнечно-желтом хиджабе, больше похожем на вычурную корону.

– Могу поспорить, рядом с ней не бывает скучно. Я видела, как вы разговаривали. Вы ее подруга? Но простите мои манеры. Меня зовут Амина.

– Фатима. Рада нашему знакомству.

– Я рада еще больше, – улыбнулась женщина. Она указала на джиннию. – Это Дженн.

Фатима повернула голову назад, чтобы поздороваться с джиннией, зажмурилась и снова открыла глаза. Дженн теперь была мужчиной – таким же надменным и эффектным и с теми же опьяняющими ароматами. Серебряные глаза ненадолго остановились на Фатиме, а затем он вернулся к тщательному исследованию наманикюренных когтей.

– Я должна снова извиниться, – смущенно сказала Амина. – Дженн не хотела показаться грубой. Но вы знаете, каковы кариины. Она живет с моей семьей уже несколько поколений.

Кариин. Это все объясняло. Ну, в некоторой степени. Говорят, истинный кариин – это личный джинн, связанный с определенными людьми: что-то вроде пожизненного компаньона или тени, возможно, даже духовный двойник. Однако конкретно этот вид джиннов зашел еще дальше – они связывали себя с целым родом, превращаясь в живое наследие, которое передавали в семье. Хотя в народе их называли кариинами, министерство внесло их в список не поддающихся классификации джиннов. Они могли быть непредсказуемыми, ветреными или яростными защитниками тех, с кем себя связали, – предсказать невозможно.