Даша осмотрелась и втянула влажный, морской воздух.

Шикарное бунгало на побережье, окружённое разлапистыми деревьями похожими на земные пальмы и утопающее в тропических цветах – о жизни в таком месте можно только мечтать. Но Дашу не радовали – ни тёплые воды океана, ни белоснежный пляж, ни одуряющий запах цветов. Для одиноких женщин это бунгало было словно издевательством. Такие места предназначены для отдыха влюблённых.

Кивая невпопад щебетавшей о своём Ирице, Даша улыбнулась. За время, проведённое в этом мире, она сдружилась с девушками прислужницами и с целителем и даже попросила их обращаться к ней по имени. Просьбу выполняли, но только в отсутствии Тисифоны.

– Ситэ Дарина, – на крыльцо дома вышла вторая прислужница – Мансея. – Позвольте вас проводить в покои, освежиться, переодеться, – она торопливо подошла к Даше и подхватила локоток с другой стороны. Но Ирица сразу же недовольно сдвинув брови, возразила:

– Дорогуша, ты же должна была готовить отвар, следить за ним. Ситэ я и сама помогу.

– Отвар готов, а вот тебя, Ирица, дорогая, – скорчила гримасу росцанка: – требует к себе хозяйка, – закончила она и победно взглянула на землячку.

Противостояние двух женщин, кто лучше позаботится о Даше, началось между росцанками не так давно, но Дарья чувствовала, что ей ещё аукнется эта чрезмерная опека женщин. Это соперничество хоть и было приятно, только она благоразумно помалкивала и не принимала чью-либо сторону.

Молча улыбнувшись, Даша оставила за спиной спорящих росцанок и прошла в гостиную. С блаженством уселась в удобное кресло, сразу же потянувшись к тарелке с нарезанными ломтиками сочного плода.

– Вам бы освежиться, – недовольно пробухтела Мансея, входя в комнату. – Я вам сейчас влажных полотенец принесу, жарко сегодня.

– Спасибо, – поблагодарила Даша росцанку и откинулась на спинку кресла.

Как бы это ни было странно, но она с нетерпением ждала, когда к ней присоединится Тисифона. За время, проведённое вдали от Ареона, Даша сблизилась с этой временами вредной, иногда высокомерной, но по своему несчастной женщиной.

Как-то ночью проголодавшись, Даша тихонько прокралась на кухню, соорудила себе шикарный бутерброд и на цыпочках побежала в спальню, как вдруг в открытое окно увидела какое-то шевеление на веранде. Прижав к себе добычу, Даша замерла, не зная – что ей делать. То ли закричать, то ли потихоньку побежать за помощью. Эти секунды промедления и решили за неё – облака на небе разошлись и, местная луна осветила веранду.

– Тисифона, – прошептала девушка, прищурившись, рассматривая сидевшую в плетёном кресле ассианку. – И что это мы не спим? – тихонько приговаривала Даша, крадучись к двери и замирая возле неё. – И что это мы там делаем?

Выглянув, Дарья, приоткрыв рот, удивлённо проследила, как Тисифона налила в бокал из бутылки явно не сок и залпом выпив, всхлипнула. Если до этого Дарья и хотела уйти, чтобы не выдать своего присутствия, то после всхлипа ассианки, ноги её сами вынесли на веранду, к креслу, в котором сидела Тисифона.

– Что у вас случилось? – заботливо погладила она женщину по плечу, отчего ассианка, вздрогнув, резко обернулась:

– А-а-а, это ты, – пьяно усмехнулась Тисифона. – Не спишь? Ну-ну, – покивала она сама себе и потянулась за ломиком сыра. – Не стой, присаживайся, – указала на соседнее кресло. – Для тебя тоже новости есть.

– Новости? – Даша села и после вздёрнутой брови ассианки, посмотрела вниз. Она так и прижимала к груди большущий бутерброд. – Я тут немного проголодалась, – сконфужено пролепетала Даша. – Так вы сказали новости, о чём?

– Давай хотя бы сегодня обойдёмся от реверансов, – поморщилась ассианка, опять наполняя свой бокал. – Называй меня по имени и на «ты». Тут мне Дигон прислал сообщение, – она взяла бокал в руки, покачала его и поставила обратно на столик.

– Но вы же сказали, что нет связи с Ареоном! – возмутилась Даша.

– Сказала, – задумчиво кивнула Тисифона и, вздёрнув руку, покачала ею перед лицом девушки: – Вот это, – указала на связующий браслет: – сейчас бесполезная железка. Я не могу отправить сообщение сама, не могу связаться с кем-либо на Ареоне. Мы здесь как в изоляции – скрываемся, отрезаны от всего и всех. Но Дигон и Неоклис мне могут отправить одностороннее послание. Так вот к чему я, – Тисифона всё же выпила.

Протяжно выдохнула и, помолчав, продолжила:

– Дигон мне сообщил, что допросил Неоклиса и мой братец после этого сбежал. Так вот, если он появится, Дигон его саморучно удавит, – Тисифона хмыкнула и вдруг расплакалась.

– Вы чего? – Даша вскочила и подошла к ассианке, поглаживая закрывшую ладонями женщину по спине: – Ну, вспылил мужик, бывает. Пройдёт время и он успокоится. Тем более брат жены, не убьёт же он его, в конце концов!

– Скажи мне, – Тисифона вскинула голову и посмотрела на Дарью: – кто отец ребёнка? Я сомневаюсь, что Неоклис.

– А он-то тут причём? – опешила девушка и потом воинственно вздёрнула подбородок, прикрывая живот ладошкой: – Это моё дитя. Мой малыш и ничей больше!

–Тогда должна тебя разочаровать – Неколис на допросе сказал Дигону, что ты была его любовницей и понесла от него.

У Даши лицо вытянулось от услышанного.

– Чего? У него что, кукушка в дятла превратилась и мозги выдолбила? Что за ерунда?! – повысила голос девушка и вдруг вспомнила, как после побега с Ареона, хозяин таверны и его жена приняли её за невесту Неоклиса. – О Боже, – прошептала Даша. – Но зачем?

– Сядь, – Тисифона кивнула на кресло и, дождавшись, когда Дарья опустится в него, тихо произнесла, глядя в сторону океана: – Отчасти я виновата в произошедшем. Вернее – именно я. Видишь ли, – она сглотнула: – у меня с Дигоном не самый удачный союз.

Тихо, не торопясь, Тисифона рассказала Дарье, как повстречала Дигона и про своего отца, который был одержим идеей возвысить свой род.

– Неоклиса он муштровал так, что ни одному истинно рождённому и не снилось. Ведь мальчик только ратным делом может заслужить награду, а при удачном стечении обстоятельств и награду в виде титула. Мне было так жалко брата, – Тисифона на миг зажмурилась, выдохнула, сжимая ладонь в кулак: – Всё он постигал через боль, через унижения от наставников, которых курировал лично отец. А меня просто подложили под Дигона.

Дарья не знала – с чего вдруг ассианка решила открыться ей, излить всё накипевшее, но молча слушала историю этой женщины. Как она, уже будучи замужем, боролась с надменным отношением к себе других истинно рождённых, как выгрызала уважение среди прислужников и как избавлялась от множества любовниц мужа.

В эту ночь Дарья поняла, почему Тисифона так себя вела с ней, когда она только попала в их чертоги: «Она же просто боялась, что я тоже начну флиртовать с Дигоном и лягу под него!».

– Но почему же вы терпели? – не выдержала Дарья.

– «Ты», – исправила её Тисифона.