Вообще-то школе оно было весьма невыгодно, поскольку людей на казенные должности она должны была учить бесплатно. Это прекрасно понимали и со стороны местной школьной администрации и со стороны высокой государственной. Не зря Макурин в свое время отучился как бы на свои средства, хотя в конечном итоге казна косвенно заплатила в формевсемилейстивейшей помощи пострадавшим. Кушать-то всем хочется.

Его превосходительство тоже все это чувствуя, хотел поговорить и о компенсации государства школе за «бесплатном обучении» будущих. Но директор школы легким движением прервал его. Финансовый вопрос казеных обучаемых давно уже был решен, и от высокопоставленного служащего требовалось только сказать «ДА» в целом.

Ему даже показали его прежнюю учительницу Анну Гавриловну с несколькими словами похвалы. Не более, раз он выбрал, скорее директор показал, что его превосходительство не ошибся и этот педагог действительно недурен, хотя и женского пола.

А потом пришлось возвращаться обратно в Зимний дворец. То есть не сразу, вначале он все же посмотрел свой будущий трактир, но еще до наступления сумерек Андрей Георгиевич переступил порог своего нового жилища. И сразу понял, быть беде! Ибо жена его была не просто в плохом настроении, она была в гневе. Что пыталась донести до него путем хлестких пощечин.

Ее высокопоставленный муж, хотя внешне вроде бы и не возражал, но при этом так двигался и так поворачивался, что ее руки ни разу не дотянулись до лица.

— Не смей уворачиваться от меня! — наконец не выдержала Настя, — ты виноват и должен быть наказан!

— Ах это было наказание! — как бы только что сообразил ее недалекий муж, — а я думал, что ты пытаешься меня приласкать в порыве страсти!

— Я тебе дам в порыве страсти! — в бешенстве воскликнула она, пытаясь освободить руки для очередной пощечины.

Как бы не так! Обе руки находились лежали на столе в объятиях «ласкового» мужа и отпускать их он не собирался. Мичурина еще на белом свете не было, и никто не говорил, что нам не надо ждать милости от природы. Но Настя все же попыталась отбиться от этих милостей.

Ха! В недалеком XX веке женщины постепенно смогут добиться равенства от мужчин в политическом плане, но никогда в биологическом. Здесь мужчины были и будут всегда выше, что и Андрей сумел доказать.

Пять минут молчаливой борьбы, прерываемой лишь восклицаниями невольными вздохами, ничего Насте не принесли. Ее руки по-прежнему были в объятиях «милого», «ласкового» мужа.

Зато Андрей Георгиевич вдруг неожиданным движением перебросил жену к себе на колени.

— Ах, как это некрасиво! — воскликнула Настя, но с коленей мужа вырываться не спешила.

— Моя дорогая, моя прекрасная жена! — воскликнул он и нежно поцеловал ей руку. А потом как ни в чем не бывало предложил:

— Может быть, ты все же расскажешь мне о событиях сегодняшнего дня в Зимнем дворце и, если я увижу в чем-то свою вину, то позволю дать пару пощечин?

Глава 19

Настя оказалась в этот вечер показалась попаданцу излишне нервной и подвижной. Одно из двух: либо она была встревожена своим положением в высшем свете, ведь свободная прелестная девица Татищева вдруг превратилась в занятую семейную женщину Макурину. А отсюда львиная доля мужчин (и, надо сказать, женщин, хотя и по-другому поводу) сменят свое отношения в негативном отношении. Либо императрица Александра Федоровна изрядно нами недовольна и постаралась это довезти до своей фрейлины. А той сбавить напряжение было лишь на муже. Куда теперь деваться!

Макурин влюбленным взглядом погладил пусть нервную, но все же прелестную фигурку жены, сообщив ей ненароком:

— Любимая, нам надо быть сейчас у венценосных монархов, и поэтому я вынужден не давать тебе бить по моему лицу. Веди и к августейшему императору Николаю I, и к ее супруге Александре Федоровна. Они, несомненно, вдосталь обратят внимание на его ужасную «красоту» и тебе самой будет неловко.

— Хм! — удивилась она. В таком аспекте их положение она еще не рассматривала. Ведь физически она уже стала женщиной, но психологически женой явно нет, по-прежнему намереваясь отвечать лишь за себя.

«Э, нет, дорогая, — усмехнулся Макурин, — теперь тебе придется отвечать за двоих, за себя и за своего мужа, а потом еще и за наших детей».

Он ловко поцеловал жену и ласково посмотрел на нее. Настя, занятая трудными мыслями, запоздало отмахнулась рукой. Потом ответила ответной улыбкой. Как все-таки прекрасно быть рядом с родным мужчиной, который и прикроет, и приласкает, и лаже подумает за тебя.

— Я думаю, нам надо пройти с сообщением о нашем бракосочетании к обоим монархам. Тем более, к императору Николаю ты подойти так и не решилась, а к императрице Александре Федоровне не смогла наладить ключик.

— Смогла бы! — не согласилась Настя, — просто та сегодня уж слишком не в духе и не пожелала меня слушать.

Ага, судя потому, что она не соглашалась неохотно, он ее поймал. Спорить с нею он не собирался. Вот еще! Если нечего делать, то пожалуйста. А ему совсем некуда. Так что обойдется, милая.

Настя, с тревогой ожидавшая ответных доводов мужа, спорных и отнюдь не серьезных, но уносящих много времени, с облегчением пошла за супругом. Ведь вместо никчемного спора он просто взял ее за руку и повел к Николаю Павловичу, которого она до сих пор боялась и могла спокойно подойти только за спиной кого-то, например мужа. Она хихикнула и как бы ненароком погладила эту твердую и надежную спину.

А Андрей Георгиевич шел к императорскому кабинету спокойно и даже вальяжно. Вопрос о тайном бракосочетании для него был не втором и даже не третьим месте, перед этим возникали проблемы с Е.И.В. канцелярией, а точнее, с письмоводителями, еще перед ним требовалось срочно решить хозяйственные вопросы с поместьем. Оно хотя и развивалось, но далеко не до конца и помещик должен был лично вмешиваться во все недостатки. Иначе откуда он возьмет деньги в достаточном количестве?

И только потом можно было заниматься их свадьбой, а, точнее, самой важной и официальной частью на Земле и на Небе — таинством бракосочетания. И ничего, что они уже его прошли в поместной церкви. На Земле главным событием было не собственно бракосочетание, а его отблески у разных лиц.

Вот теперь им и предстояло увидеть реакцию общества в целом, и отдельных персон в частности. Да что уж было таиться, им важен был ответ, прежде всего, двух людей, почти богов, — императора Николая I и его жены Александры Федоровны.

К первому Андрей Георгиевич привел свою жену Настю почти силой. То есть