class="p1">Эта ночь принадлежала мне, хотя мне было прекрасно известно то, что дни сменяют друг друга, приближая срок окончания моего пребывания на острове. Думаю, именно поэтому мое подсознание побуждало меня наслаждаться каждой секундой, которую мы разделили той ночью. Это подарок, который исчезнет, когда я меньше всего буду к этому готов.

Мы добрались до кровати между поцелуями, которые не давали нам дышать. Я остановился на секунду, чтобы обхватить ее лицо руками, и с желанием посмотрел на нее. Мне хотелось, чтобы она увидела то, что пробуждала во мне. Я также напомнил себе, что должен быть осторожен и контролировать ту часть себя, которая иногда может быть опасной. Не потому, что собирался сделать что-то плохое, но это был бы не первый раз, когда моя манера заниматься сексом удивила ту, кто решил выбрать меня в качестве своего любовника.

Я доминировал в постели, мне не нравилось практиковать БДСМ или что-то в этом роде, но мне было больше по душе принимать на себя лидирующую роль и делать все, что захочу, хотя я всегда старался доставить удовольствие девушке.

Никки бросила на меня взгляд, полный похоти, смешанной с невинностью. Это был в равной степени взрывоопасный и притягательный коктейль.

– Хочу сделать это медленно, – попросила она.

Не знаю, увидела ли она тогда что-то в моих глазах или в том, как я целовал и ласкал ее. Поступить с ней подобным образом было последним, чего мне хотелось, но, обуздав все свои инстинкты, кивнул ей.

Я медленно снимал с нее брюки, пока не снял одну штанину, а затем и вторую. Перед моими глазами предстали ее розовые стринги, что заставило меня улыбнуться. Она вцепилась руками в мои плечи, чтобы не упасть. Подняв голову, чтобы найти ее глаза, я увидел, что она тоже улыбается мне.

– Жаль, у меня нет тонкого кружевного белья, которое так тебе нравится, – сказала она, пожимая плечами.

– С чего ты взяла, что мне нравится кружевное белье? – спросил я, не двигаясь с места, и стоя перед ней на коленях.

– Мне так кажется, – сказала Никки.

На самом деле, она не ошиблась.

– Мне бы безумно хотелось увидеть тебя в шелковом белье, не буду отрицать, но знаешь, что? Прямо сейчас ты могла бы быть в одних лохмотьях, и ничто не могло бы возбудить меня больше, чем простой факт того, что ты стоишь передо мной полуголая.

Ей понравился мой ответ. Они призвала меня встать перед ней, чтобы она могла обвить руками мою шею и страстно поцеловать.

– Хочу нравиться тебе такой, какая я есть, – сказала она, слегка отстранившись от моих губ.

– Ты уже добилась этого. Я бы ничего не стал меня в тебе, Никки. – Это было правдой. Мне нравилось в ней все: от ее постоянной жизнерадостности и улыбки до упрямства ходить по улице босиком.

Она подняла свою руку к моей голове, погладила волосы и взъерошила их назад.

– Жду не дождусь, чтобы провести эту ночь с тобой, Алекс Ленокс, – сказала она мне с бесконечной нежностью, и в то же время заставив это звучать максимально многообещающе и возбуждающе.

– Ты предлагаешь мне продолжить?

Не отрывая глаз от моего лица, она опустила свои руки, чтобы снять с меня футболку через голову.

– Если ты этого не сделаешь, мне придется взять все в свои руки.

Этой фразы было достаточно. Я поднял ее и положил на кровать. Я лег на бок, положив голову на руку, а свободной играл и ласкал ее, начав с того, что просунул руку ей под топ. Поскольку на ней не было бюстгальтера, моим пальцам не потребовалось много времени, чтобы опуститься на ее грудь. Я нежно сжал ее, постоянно наблюдая за реакцией, которой мой контакт оказывал на нее: ее лицо, глаза, то, как она прикусила губу… Я приподнял ткань, чтобы обнажить ее грудь, не переставая гладить ее, затем опустил голову, пока мой рот не встретился с ее розовым соском. Он тотчас стал твердым, и я снова и снова ласкал его языком. В конце концов позволил себе немного увлечься и осторожно прикусил его. Мне было достаточно прерывистого вздоха, который она издала, в качестве ответа.

Я скользнул другой рукой навстречу ее ногам и начал гладить ее по розовой ткани. Мой рот скользнул по ее шее и уху, в то время как мои пальцы играли с ее самой чувствительной частью тела. Я не останавливался, пока не почувствовал, что ткань становится влажной.

Никки произносила мое имя как мольбу, почти шептала. Это был едва слышный шепот, который нарушал тишину комнаты, что вот уже несколько минут наполнялась звуками поцелуев и прерывистого дыхания.

– Вот так, детка… – я просунул руку под ткань и обнаружил то, чего ожидает каждый мужчина после прикосновения к женщине. – Чувствуешь, как реагирует твое тело? Это значит, что ты готова. Ты готова для меня.

Она ничего мне не ответила. Никки закрыла глаза только тогда, когда я позволил своим пальцам почти без усилий скользнуть внутрь нее. Она была ýже любой другой девушки, с которой мне доводилось иметь удовольствие делить постель.

Я начал медленно и увидел, что ей это нравится. Ее бедра начали двигаться, дав мне понять, что ей нужно. Увеличив темп, я другой рукой стянул с нее трусики, чтобы получить лучший доступ.

Она была полностью обнаженная подо мной. Ее тело было мягким, с изгибами во всех нужных местах, плоским животом от физических упражнений и длинными стройными ногами. У меня потекли слюнки. Я проскользнул между ее ног и закинул их себе на плечи.

– Что… что ты собираешься делать? – спросила она меня.

Никки слегка привстала. Раскрытой ладонью я надавил на нее, заставив лечь обратно.

– То, что хотел сделать с тех пор, как увидел тебя обнаженной с балкона… Собираюсь попробовать тебя.

Никки сдвинула ноги, но как только я опустил свой рот и прижался к ней губами, любой проблеск смущения, казалось, исчез.

Мне нравился секс, как и любому парню, и я, как и все, наслаждался проникновением. Но прелюдии всегда были моей любимой частью. Не было ничего, что возбуждало меня больше, чем ощущение женской влажности во рту. А с Никки дела у меня обстояли именно так.

Я отлично провел время. Не останавливался, пока с помощью пальцев и рта не получил желаемого. Никки дрожала подо мной. Она сдержала крик от смущения и тем не менее подарила мне невероятный оргазм.

– Ради всего святого… – сказала она, прикрыв рукой глаза.

– Нет, Николь, ради всего святого, нет.

Она убрала руку