Голос его прервался.

— Я могу спасти Элизабет, — наконец тихо произнес он. — Я не позволю тебе обесчестить ее.

— Джеймс? — прошептала Элизабет. Боже правый, да он собирается убить Фелпорта. А она, спаси, Господи, ее душу, хочет присутствовать при этом! Хочет, чтобы Джеймс разорвал его надвое.

Однако Элизабет не могла допустить, чтобы Джеймса повесили, чем скорее всего закончилось бы дело. Фелпорт был баронетом. Управляющему поместьем не сошло бы с рук убийство аристократа.

— Джеймс, — окликнула его она чуть громче, — вы должны остановиться!

Джеймс помедлил ровно настолько, чтобы Фелпорт успел рассмотреть его лицо.

— Вы! — прохрипел он.

Джеймса била дрожь, но голос его звучал ровно, когда он негромко произнес:

— Извинитесь перед дамой.

— Перед этой девкой?

Голова Фелпорта звучно стукнулась о землю.

— Извинитесь перед дамой.

Фелпорт молчал.

И вдруг одним движением, настолько стремительным, что Элизабет не поверила своим глазам, Джеймс вытащил пистолет.

Дыхание Элизабет прервалось, дрожащей рукой она зажала рот.

Раздался громкий щелчок, и Джеймс приставил дуло к голове Фелпорта.

— Извинитесь перед дамой!

— Я… я… — Фелпорта так трясло, что он не смог выговорить ни слова.

Джеймс медленным, почти любящим движением провел дулом по виску Фелпорта.

— Извинитесь перед дамой.

— Джеймс, — вымолвила Элизабет с ужасом в голосе, — вы должны остановиться. Все нормально, я не нуждаюсь в его…

— Ничего не нормально! — рявкнул он. — И никогда не будет! Либо этот мерзавец извинится, либо я…

— Извините! — вырвалось изо рта Фелпорта пронзительно и жалко.

Джеймс схватил Фелпорта за шиворот и рывком поднял с пола. Тот охнул, когда ткань рубашки врезалась ему в горло.

— Вы сейчас же уедете отсюда, — бросил Джеймс безжизненным тоном.

Фелпорт издал короткий сдавленный звук.

Джеймс повернулся к Элизабет, не ослабляя хватки на поверженном противнике.

— Я сейчас вернусь.

Она кивнула, стиснув руки в усилии сдержать дрожь. Джеймс выволок Фелпорта наружу, оставив Элизабет одну. Одну с тысячью вопросов.

Почему Джеймс носит оружие? И где он научился драться с такой убийственной точностью? Удары Джеймса не имели ничего общего со спортом — они несли смерть.

Но существовали более жуткие вопросы, из-за которых ее сердце не могло успокоиться, а тело сотрясала дрожь. Что, если бы Джеймс не появился вовремя? Что, если бы Фелпорт довел до конца то, что задумал? Что, если бы?..

Жизнь не признает никаких «если». Элизабет понимала, что, размышляя над тем, что могло бы случиться, лишь продлевает свои мучения, но не могла не проигрывать ситуацию сно.ва и снова в уме. И каждый раз, доходя до момента, когда Джеймс своим появлением спас ее, пыталась вообразить, что было бы, если бы Фелпорту не помешали. Вот он срывает с нее одежду, оставляя синяки и царапины на коже, и…

— Прекрати! — приказала она себе, прижав пальцы к вискам, и обессиленно опустилась на землю. Ее бил озноб, от которого сотрясалось все тело, еле сдерживаемые рыдания сжимали горло. Она сделала несколько глубоких вдохов, пытаясь сохранить контроль над предательским телом, но не смогла удержаться от слез.

Уронив голову на руки, Элизабет расплакалась. И вдруг произошло нечто поразительное. Малкольм, забравшись к ней на колени, принялся слизывать слезы с ее лица. Почему-то от этого она заплакала еще сильнее.

* * *

Разговор Джеймса с сэром Бертрамом Фелпортом был предельно краток. Не требовалось много слов, чтобы довести до сведения баронета, чтобы он впредь не смел появляться во владениях леди Дэнбери. И пока Фелпорт трясся от страха и возмущения, Джеймс включил в свою угрозу запрет приближаться ближе чем на двадцать футов к Элизабет, где бы она ни находилась.

В конце концов, если Джеймс осуществит свои планы и женится на ней, их пути наверняка пересекутся в Лондоне.

— Надеюсь, мы поняли друг друга? — осведомился Джеймс с ужасающим спокойствием. Фелпорт кивнул.

— Тогда выметайтесь к дьяволу!

— Мне нужно собрать вещи.

— Я распоряжусь, чтобы вам их прислали! — отрезал Джеймс. — Вы прибыли в своей карете?

Фелпорт покачал головой:

— Я приехал с Бинсби.

— Отлично. До города не больше мили. Наймете там кого-нибудь, чтобы вас доставили в Лондон.

Фелпорт кивнул.

— А если посмеете пикнуть об этом, — неумолимо произнес Джеймс, — или хотя бы упомянуть о моем пребывании здесь, я вас прикончу.

Фелпорт снова кивнул. У него был такой вид, словно он ничего так не желает, как последовать приказанию Джеймса и убраться подальше. Однако Джеймс все еще держал его за воротник.

— И еще, — добавил он. — Если вы упомянете обо мне, то я, как уже сказал, убью вас на месте, но если вы заикнетесь о мисс Хочкис…

Фелпорт чуть не обмочился.

— Я проделаю это медленно.

Джеймс выпустил воротник Фелпорта, и баронет после нескольких неуверенных шагов бросился бегом. Проследив за тем, как он скрылся за пологим склоном холма, Джеймс зашагал к конюшне. Ему не хотелось оставлять Элизабет одну после пережитого кошмара, но у него не было выбора. Нужно было разобраться с Фелпортом, да и Элизабет не желала находиться в одном помещении с этим подонком хоть на секунду дольше, чем того требовала необходимость.

Не говоря уже о том, что Фелпорт мог в любой момент раскрыть его инкогнито.

Перешагнув порог конюшни, Джеймс сразу же услышал плач.

— Проклятие, — прошептал он, нерешительно двинувшись к ней. Он не знал, как ее утешить, не представлял себе, что делать. Но чувствовал, что нужен ей, и молился про себя, чтобы не подвести ее.

Он подошел к угловому стойлу, дверь которого криво свисала с петель. Элизабет скорчилась у дальней стены, обхватив руками ноги, уткнувшись лбом в колени. Кот, непонятно как забравшийся в узкое пространство между ее грудью и бедрами, к несказанному изумлению Джеймса, явно пытался ее утешить.

— Лиззи? — прошептал Джеймс. — О, Лиззи…

Она слегка раскачивалась из стороны в сторону, плечи ее поднимались и опускались с каждым судорожным вздохом.

Ему было знакомо такое дыхание. Когда пытаешься не дать воли чувствам, но не в силах этого сделать.

Джеймс стремительно шагнул к Элизабет и опустился рядом с ней на сено. Обхватив рукой ее худенькие плечи, он шепнул: