— А он вам действительно задолжал?

Оливия на мгновение задумалась.

— Да.

— Понимаю. — Граф задумчиво посмотрел на женщину. — Он смотрит на вас вовсе не как должник на кредитора.

— И все же…

— Он смотрит на вас так, будто вы… — Граф притянул Оливию к себе и прошептал ей на ухо: — Будто вы принадлежите ему.

— Вздор. — Оливия задумалась. — Это действительно так?

— Действительно. — Граф засмеялся.

— Но я совершенно определенно… ему не принадлежу.

— Чудесно, — пробормотал граф и вновь грациозно развернул свою партнершу.

Нет, граф ошибался относительно Стерлинга. Конечно, за последние несколько недель им удалось стать друзьями. Стерлинг защищал ее. Да и как иначе — ведь он чувствовал себя ответственным за нее. Но вот что касается большего…

— Где вы, леди Рэтборн?

— Где? — Оливия, словно во сне, посмотрела на графа. — О, прошу прощения, милорд. Я вовсе не хотела вас обидеть.

— Если кто-то и виноват, то только я один. — Он глубоко вздохнул, хотя в его глазах плясали веселые искорки. — Весьма неосмотрительно с моей стороны говорить о чувствах другого мужчины к леди, которая в данный момент находится в моих объятиях. Вместо этого мне стоило сказать, что ее глаза напоминают по цвету редчайшей чистоты изумруд, а огонь, что пылает внутри этого камня и в ее глазах, опаляет мою душу.

— Да уж. — Оливия рассмеялась. — Должна сказать, подобная тактика весьма эффективна.

— Увы, — печально возразил граф. — На вас мои слова не произвели должного впечатления.

— Но я польщена и очарована.

— В таком случае мне ужасно жаль.

— Вам жаль?

— Да, жаль, что огонь ваших глаз пылает не для меня. — Граф с сожалением улыбнулся. — А для него.

— Боже, какая чепуха. — Оливия фыркнула. Она не питала к Стерлингу никаких чувств, кроме благодарности и дружеского расположения. Да, когда он целовал ее сегодня, Оливия испытала возбуждение. Но ведь это вполне закономерно. Слишком давно ее не целовал мужчина, а уж тем более Стерлинг. Да, после того как он вновь появился в ее жизни, Оливии приходила в голову мысль, что она может воспылать к нему отнюдь не дружескими чувствами. А когда Стерлинг сжал ее в своих объятиях, она даже на мгновение подумала, что, возможно, отношения между ними вовсе не закончились и что… возможно… они…

Музыка стихла, и граф проводил Оливию на место.

— Окажете мне честь позавтракать со мной завтра? Мы смогли бы поговорить с вами о картине.

— Полагаю, это приглашение адресовано также и лорду Уайлдвуду?

— К несчастью, да, — с улыбкой ответил де Сарафини. — Раз уж мне не суждено побыть с вами наедине.

Оливия рассмеялась.

— Мы будем рады.

— Я должен идти к гостям. — Граф взял руку Оливии и поднес к губам. — К сожалению.

— Тогда до завтра.

— До завтра. — Де Сарафини остановился. — Но вы должны знать, что Тициан принадлежал моей семье на протяжении многих поколений. И я не намерен расставаться с ним, сколько бы мне за него ни предлагали.

— И все же вы хотите это обсудить?

— С вами я готов обсуждать что угодно. — Граф остановил спешащего мимо официанта, взял с подноса бокал и протянул его Оливии. — Вы еще не пробовали просекко? Это итальянское шампанское, только лучше.

Взяв из рук графа бокал, Оливия сделала глоток.

— Действительно, похоже на шампанское и так освежает. Очень вкусно.

— Это вино производится с римских времен. Мы гордимся им не меньше нашего искусства. Ведь оно часть нашего наследия. — Брови графа сошлись на переносице. — Должен предупредить вас, леди Рэтборн, мне известно, что ваш покойный супруг на протяжении многих лет безуспешно пытался уговорить моего отца продать картину.

— Вашего отца?

— Да, конечно. — Граф с мгновение смотрел на Оливию, но потом в его глазах вспыхнуло понимание. — А, вы думали… Нет, это не я вел переписку с вашим супругом, а мой отец. Он умер два года назад.

— Мои соболезнования. — Оливия покачала головой. — Я просто считала, что вы… Так, значит, вы тоже коллекционируете предметы искусства?

— Ну, не с такой страстью, как мой отец. Я, если хотите, стою на страже наследия моей семьи и так же, как он, не намерен расставаться с Тицианом. И все же… — Его взгляд, бесстыдно скользнувший по фигуре Оливии, был не столько оскорбительным, сколько льстил ее самолюбию. Такой же взгляд другого мужчины заставил бы ее руку дрогнуть в желании отвесить пощечину, однако взгляд графа всего лишь забавлял Оливию. Его намерения были слишком очевидны. — Я всегда питал особую слабость к красивым женщинам. Так что меня вполне можно уговорить передумать.

Отхлебнув вина, Оливия посмотрела на графа.

— При определенных обстоятельствах?

Де Сарафини тихо засмеялся.

— Жду дальнейшего обсуждения с нетерпением.

Оливия одарила его ослепительной улыбкой.

— Это ожидание взаимно.

Отвесив поклон, граф удалился. Задумчиво потягивая вино, Оливия огляделась в поисках Стерлинга. Она заметила его почти сразу. Он танцевал с очаровательной леди, которая смотрела на него так, будто перед ней была сама Луна. Она весьма профессионально демонстрировала свое восхищение. Очевидно, флирт был неотъемлемой частью жизни итальянцев наравне с вином и искусством.

Неужели Стерлинг действительно смотрел на нее как на свою собственность? И неужели в ее глазах пылал огонь, когда она на него смотрела? Как бы там ни было, Оливия никогда больше не будет собственностью мужчины. А все остальное подождет до тех пор, пока она не получит свое наследство. До тех пор, пока не побьет своего покойного мужа в им же самим затеянной игре. До тех пор, пока не станет настолько независимой, что сможет принимать решения, основываясь на желании, а не на необходимости. Оливия пила вино и наблюдала за тем, как танцует Стерлинг. Сейчас не время рассуждать, что может и чего не может случиться.

Стерлинг предложил обменять мумию на погребальный кувшин, принадлежащий сэру Лоуренсу, а для пущей убедительности присовокупил к ней и собственную мать. Возможно, похожую сделку он сможет провернуть и в случае с графом де Сарафини.

Есть ли у Оливии то, чего хочет он? Есть ли у нее то, чего нет ни у кого другого? Что-то… совершенно особенное. Оливия сделала еще один глоток вина и улыбнулась.

— Танцуете вы божественно, милорд. — Леди, которую Стерлинг пригласил на танец, томно посмотрела на него из-под длинных ресниц.

— Неудивительно, ведь у меня столь восхитительная партнерша. — Стерлинг улыбнулся. С темными волосами, еще более темными, похожими на маслины глазами и фигурой, способной растопить сердце даже самого стойкого из мужчин, она была самой красивой женщиной в зале. Именно поэтому Стерлинг и пригласил ее на танец.