Только настоящее чудовище. могло устроить себе такое обиталище. На стенах висели железные цепи, нужные чтобы удержать жертв. Самые разные… инструменты для сексуальных игр, но много хуже подавляющего большинства подобных. Их размеры были просто неестественными, нередко имея шипы и крючки. Они могли приносить только боль, но не как ни удовольствие. Или, быть может, только тот, кому нравиться мучения живых людей, мог наслаждаться их использованием.

Отчетливо было видно устройство с электродами, способное подавать напряжение до уровня, близкого к смертельному. Множество наручников, набор скальпелей, даже чертова машина для сбора фекалий. Это была спальня настоящего садиста, в самой крайней степени этого психологического отклонения.

А у одной из стен, на широкой кровати, находились два человека — мужчина и девушка. И у этой девушки были… золотистые волосы. Она была неподвижна, походя на игрушку, но не на живого человека. Мужчина слегка хрипло дышал, пока прижимался к ней, изливая на нее нее свою похоть. Как фигурально, так и буквально. Хлесткие удары беспрерывно сыпались на тело жертвы, но та не реагировала, словно… была мертва. Однако, это было не так.

Сиплые выдохи, едва способные быть услышанными, временами доносились от нее, говоря о том, что она еще жива.

— Ну давай же, не веди себя, как труп. Ты ведь так долго сопротивлялась…

Не прекращая свое занятие, мужчина японской наружности прилагал усилия, чтобы расшевелить девушку, но не получил результатов. Она не реагировала, будто действительно была мертва, вернее, мертво было ее сознание, а тело просто осталось в этом аду.

— А ведь ее было так интересно ломать… — Неожиданно остановившись, мучитель пробормотал себе под нос, звуча при этом расстроенно. Он был расстроен тем, что больше не мог получить удовольствие от чужих мучений. — Выбросит ее что-ли, как и мамашу с братом? — Привычным движением погладив маленькие усы, он прислушался, но не услышал ничего. — Даже не реагирует…

Вероятнее всего, он говорил об упоминании семьи девушки и о том, как она реагировала на это?

Та, в ком Артега безошибочно узнал свою сестру, сейчас была не более чем куклой в руках жестокого владельца. Наблюдая за этим через открытое окно балкона спальни, юноша ощутил не просто ненависть. В нем словно разгорелся настоящий шторм из самой преисподней, грозя испепелить все сущее.

Все мысли, все противоречия и сдерживающие факторы исчезли, оставив только одно единственное желание.

Освежевать! Разорвать! Убить!

И в этот раз, он не просто не мог противиться — он не хотел этого. Всякая логика растворилась, а поле зрения сузилось до фигуры чудовища, которое требовало, дабы ему немедленно воздали по заслугам.

Рывок последовал всего через мгновение после того, как намерение окончательно сформировалось в хаотичном сознании. С нечеловеческой скоростью и неистовостью, он приблизился к монстру, обхватив его голову своими металлическими руками.

Треск заполнил помещение, пока кости крошились под давлением кибернетических конечностей. Всего секунда, и целостность была нарушена, вдавливая осколки черепа в мозг, оставляя мягкий орган измолотым и бесформенным. Брызги крови и серого вещества покрыли лицо и грудь убийцы, но не уняли его жажду.

Ручной клинок вышел с тихим шуршанием, что сменилось мокрыми всплесками. Органическое существо перед Артегой теряло свою целостность так же быстро, как алая жидкость покрывала собой все вокруг.

Наконец оставив только груду нашинкованного мяса, юноша сумел думать не только о мести, но и о той, кто еще был здесь. Ошеломительная перемена была подобна переходу из бурлящей магмы в ледяное озеро Коцит, ведь увидев одного из двух единственных родных людей в таком состоянии, Артега потерял связь с реальностью.

С-сестра… [С-сестра…]

Дрожащими руками, он потянулся к ней, но замер, разглядев все в полной… красе…

Вся поверхность тела была покрыта ранами и шрамами. Следы от лезвий, крупные гематомы, ожоги и прочее, и прочее. Все эти месяцы, все эти дни, пока Артега не мог найти нитей для поисков, она была здесь. Она была здесь и страдала каждую секунду. Эту девушку, чей взгляд всегда излучал силу, истязали и пытали. Надругались над ее телом, честью и… сломали.

В помутневших зрачках не было ни капли осмысленности — даже у животного взгляд был разумнее. В ее глазах, сохранивших свой цвет, не сохранилась жизнь. Та, кто был способен побороть страх и не просто существовать, но бороться за существование, исчезла.

На смену пришел дышащий, слабо трепыхающийся труп. Можно ли назвать ее человеком? Или она была просто куском пульсирующей плоти, что уже никогда не сможет говорить и мыслить.

Небольшая округлость на животе и характерные результаты инфракрасного сканирования, показали, что она была беременна. И отцом ребенка, очевидно, было это чудовище.

Едва переставляя ноги, Тега опустился на колени перед кроватью, на которой она лежала. Омерзительная смесь запахов ударила в нос, но он это не просто перетерпел, он этого не заметил. Его сердце раз за разом пропускало удары, будто говоря о скорой остановке. Ужасающая смесь отчаяния, неверия и боли, протекали через каждый мускул, каждую клетку его физической оболочки. Логические протоколы утратили последовательность, мечась между бесчисленными вариантами действий — сбежать, рассмеяться, заплакать, убить себя…

…убить ее.

Нет! Она моя сестра!

[…Корректно.]

Нет! Я спасу ее! Избавлю от страданий!

[Да…]

Она будет жить! Я не позволю…

[Уже позволил.]

Непонятный внутренний диалог был подобен перетягиванию каната, в котором лишь победитель сможет избрать судьбу. Отчаянное сопротивление истаяло, подобно искре во тьме, стоило только прийти к очевидному выводу. Сестры Артеги уже нет в живых. Сестра того, кем он когда-то был, уже мертва.

То, что он видит сейчас, всего лишь ее тело, но не она сама. Волевая девушка, чья сила однажды спасла ее близких, была сломана и стерта кошамарами, таящимися в ночи…

Нет…

Не ночь несет страх, но чудовища, что живут под ее скорбной пеленой. Именно они привносят ужас в этот бренный мир и именно они вырвали душу из тела златовласой девушки, чье лицо вызывало только боль. Они лишили ее всего, оставив только полую оболочку, которая неумолимо угасает. Подобное существование было ошибочным. Недопустимым по всем мыслимым и немыслимым законам. Ему необходимо положить конец…

…Я … не хочу…

[Желания… не имеют значимости.]

В этот полуночный час, рукой брата будет убита сестра. Рукою брата, она будет освобождена и никогда не испытает ни боли,