когда у других плоская доска, при том что младше остальных. Вот донимали ее парни, приставали. Ну и я заодно…

Кажется, мой братишка взорвется от позора, давлю хихиканье, смотрю на него с прищуром, как будто осуждая.

— И что же такого страшного сделал ты «заодно»?

— Порнуху предлагал вместе посмотреть, — скромный ответ от пунцового братца, да еще данный смотря в землю со стыдом.

Смеюсь в голос, заливаюсь хохотом, даже падаю за землю и качаюсь по поляне.

— Да что тут такого смешного? — возмущается кудрявый наш.

— Смешно не то что ты сделал, а то, как сейчас, из-за этого паришься. Думаю, ты был самым оригинальным с ее ухажёров. Далеко тебя она послала? Или учительнице рассказала, а та, родителей вызвала?

— Нет, она согласилась, — бубнит этот кадр, опустив голову, что бы я не видел выражение лица.

Заливаюсь хохотом снова, оригинальный подкат, оригинальный ответ на него. Даже стало интересно, чем вся эта история закончилась.

— И что? Посмотрели?

— Нет, — слышу еле слышный ответ.

— Как «нет»? Так чего ты сейчас киснешь? Ну сказал глупость, ну глупость она ответила. Что с того?

— Ты не понимаешь, — бубнит снова этот.

Хватаю снег и леплю с него снежок, тяжело это сделать, когда температура тела выше чем у людей, но получается быстрее. Бросаю в этого дурачка, но тот в последний момент отклоняется. Лепит снова снежок и так начинается на снежный поединок. Он заканчивается только когда мы весь снег на поляне растопим. Улыбаюсь чувствуя себя намного лучше. Сидим пол надгробным камнем, с другой стороны, как будто опираясь спиной на спину Ена.

— Ух, пойдем, пока Марго геликоптер свой здесь не посадила, — шучу, хотя есть ощущение что и такой транспорт в семье у них имеется.

Поднимаюсь на ноги, помогаю подняться брату.

— Братан, насчет того что я говорил…

— Да я уже все забыл и никому никогда рассказывать не собираюсь, — успокаиваю его.

— Да я не об этом, но спасибо. Просто дело в том, что в школьные годы я слишком хотел не выделятся, быть как все. Вот и издевался с нее, как и остальные и глупость ту сморозил тоже для этого. Но ей было все равно…

Мы мола пошли в краю поляны, чтобы спустится вниз. Отсюда открывается просто захватывающий вид на все находящееся вокруг горы на десятки километров.

— И что тут такого? — слегка равнодушно спрашиваю у него.

На душе неприятное чувство, как будто что-то забыл, а точнее кого-то. Так не хочется оставлять Ена здесь, но это невозможно. Как и невозможно для меня поверить, что его уже нет.

— Она знала, что я шучу, но все равно продолжала слушать мой бред, — со странным выражением лица отвечает кудрявый наш.

Проводит рукой по голове, зажмуривается на мгновение, а затем отпускает руку.

— Парень, тебе нужна девушка, срочно! Ты слишком много думаешь над мелочами, — вздыхаю, и даю этому идиоту подзатыльник.

— Ты не понимаешь, это была Она, та девчонка!

— Та? От которой ты бегаешь, при том что втюрился по уши?

— Я в нее не втюрился!

— Ага, по тебе и видно, — не скрываю иронии.

— А я тебе говорю: нет! Я вообще от чего об этом вспомнил, после возвращения хочу ее найти и извинится хотя бы. Она же влюблена в меня по уши, а я такое нес, что не знаю, как в глаза теперь смотреть.

— Чего ты так запариваешься? Сомневаюсь, что она вообще об этом помнит, если учитывая твои россказни о поцелуе и другом парне, при нашей встрече. Мне кстати интересно: ты его потом убил?

— Брат, лучше не надо об этом! И нет, только припугнул, — кудрявый закрыл глаза, его зрачки вытянулись.

— Ну и как, подействовало?

— Да, — открывает глаза, все еще с длинным зрачком, еще и покраснели, — но проверить стоит. Но я еще проверю, как только увижу ее снова.

— И когда ты собираешься это сделать?

— Как только вернусь в город. Как видишь, я все еще бета деда — слабак, — хмурится братец, пытаюсь его приободрить, но он толкает меня.

— Это не на долго, — уговариваю его и себя.

— В любом случае, мне интересно что ты будешь делать потом? Уедешь домой? Останешься с той странной теткой и Михаилом?

— Я собираюсь убить несколько людей, — улыбаюсь натянуто, и отворачиваюсь что бы брат не видел, как мне хреново.

— Ничего себе заявление, ну ты же одиночка: законы это не для тебя, — кажется он даже не заметил моей реакции, что, наверное, хорошо.

— Братан, все твои законы и правила, только вот здесь, — тыкаю его в грудь пальцами, — и вот здесь, — стучу по его виску.

— Сам то альфа, тебе просто об этом говорить. Никто же никогда не подчинял тебя, не заставлял ощутить свою Волю и то что она в себе несет.

— Ох, брат! Как много ты ноешь! — недовольно вздыхаю.

— Сказал парень с именем Кай, — прыснул со смеха этот засранец, — кто тебе такое имя вообще дал? Мама? Папа? Снежная королева?

Лечебный пинок в пропасть помог неудачливому оборотню перестать смеяться и забыть моё не настоящее имя хоть ненадолго. Поворачиваюсь к надгробному камню, по тему проходят мурашки.

— Еще увидимся, Ен, — обещаю, срываясь в пропасть за кудрявым.

***

«Это не ревность». - повторяю себе. В который раз повторяю, но всё бесполезно. Я не знаю, что толком чувствую, не могу этого понять. Что это за насмешка судьбы? Ну почему все так происходит?

Вижу напряженную фигуру брата, он пытается разглядеть за спинами моей стаи одного единственного человека. Хотя какой это к чёрту человек? Обыкновенная сука! Причем трусливая, прячется за чужими спинами, закрыв лицо руками. Ну и плевать что это я ей сказал так делать! Это же не значит, что ей можно…

Что ей можно? Быть чей-то девкой? Когда это начало меня так сильно волновать и злить?

Сжимаю руки в кулаки, останавливаю брата одним взглядом. Он не понимал, что происходит, до этого. Сколько уже раз видел на его лице такое выражение, обычно он так смотрит только на своего деда, когда тот приказывает ему.

Кирилл сказал, что другие стаи тоже скоро будут тут, но это объявление исчезло куда-то на фоне серых глаз, полных только злости и как бы мне не хотелось признавать — ревности. Так она и правда та девчонка, с которой его пытался свисти дед? Не могу поверить, что брату понравилась ТАКАЯ девушка. Особенно в то, что он влюбился в нее настолько сильно что пошел против деда.

Но ревность, эта чертова ревность… Ее не подкупишь, заявлением что это все