пользуется, — сказала Марта, когда я обратил на это её внимание.

— Но мы вошли сюда свободно. Интересно, почему он был не закрыт? — сказал я.

— Не нужно во всём искать глубокий смысл, — сказала Марта, — есть шанс, что здесь вообще многое случайно и сделано по принципу «так получилось». Не думаю, что у них есть прям чёткий архитектурный проект.

— Но эти говорили, что инженеры работают над инфраструктурой, — напомнил я ей.

— Вопрос в том, кого именно они называют инженерами и какие перед ними ставят задачи, — сказала Марта, — безопасность это одно, а всякие второстепенные лестницы и шахты вроде той, по которой мы лезли, это другое.

— Я вот что думаю, — сказал я, когда она закончила излагать свои соображения, — есть две основные стратегии нашего поведения здесь…

— Да? — удивилась Марта, — ты их только сейчас придумал?

— Пока спускались по лестнице, — честно признался я.

— Ладно, делись тогда! — кивнула Марта.

— Первая стратегия, это незаметность, — начал я, ещё сам не до конца понимая, что именно хочу сказать, но идея уже вызревала у меня в голове, — по-тихому проникнуть внутрь и сделать своё дело. Ну, то есть вытащить Алису и также незаметно смыться. И должен сказать, что эта стратегия оказалась сложнее, чем представлялось сначала.

— Так, а вторая тогда какая? — заинтересовалась Марта.

— Прямо противоположная, — сказал я, — устроить шухер, переполох, тревогу и во всеобщей неразберихе сделать свои дела.

— Троглодит тебя навёл на эти мысли? — догадалась Марта.

— Честно говоря, да, — сказал я, — и можно сказать, что, освободив его, мы этот процесс уже запустили. Теперь только будем надеяться, что он долго сможет здесь куролесить и не даваться им в руки. Чем больше он им доставит проблем, тем легче нам будет выполнить свою миссию.

— Миссию… слово-то какое! — усмехнулась Марта, — ну и что, есть идеи? Поджечь дверь в казармы?

— Нет, — тут же уверенно отрезал я, — мы пока ещё не обладаем достаточной информацией. Сначала нужно точно понять, где находится Алиса. Если мы устроим шухер раньше чем надо, то это нам не поможет, а наоборот помешает.

— А какой именно «шухер» ты хочешь устроить? — заинтересовалась Марта.

— Пока не знаю, — признался я, — поэтому и завёл разговор об этом, чтобы и ты тоже смотрела по сторонам и подыскивала варианты. Нам нужны идеи, как устроить здесь переполох. Любая авария, которую мы сможем спровоцировать, подойдёт. Так что тоже думай на эту тему.

— Задача интересная, — обрадовалась Марта, — я, конечно, по жизни разрушителем никогда не была, но вот сейчас не отказалась бы что-нибудь взорвать или обрушить.

Я приложил палец ей ко лбу.

— Это потому что у тебя сейчас высокий уровень маны, — вынес я вердикт, — вот из тебя энергия и прёт. Упадёт уровень, начнёшь опять капризничать.

Марта хотела возразить и даже открыла для этого рот, но передумала и только махнула на меня рукой.

До уровня с лабораториями оказалось целых двадцать три пролёта. Чем глубже под землю, тем разрыв между уровнями был всё больше и больше.

И там тоже всё отличалось от других этажей. Здесь дверь была в стиле хай-тек. Хромированные створки со стёклами посередине. Стёкла были матовыми, и через них ничего видно не было. Точнее, почти ничего. Было видно, что внутри яркое освещение.

Я ещё на подходе погасил светоч, чтобы его не увидели с той стороны. Дверь, в самом деле, была похожа на дверь в какой-то лаборатории или, например, больнице.

И перед ней тоже толстый слой пыли был не тронут.

Ещё из интересного в этом месте было то, что дальше пути не было. На нижний уровень пройти было нельзя. Лестница была заложена большими бетонными блоками. То есть, видимо, раньше спуститься дальше было возможно, но потом Тритон по какой-то причине решил забаррикадировать этот проход.

Это было любопытно, но на наши планы никакого влияния не оказывало. Нам ниже было и не нужно… по крайней мере, мы на это надеялись.

А вот незаметно проникнуть на уровень лабораторий нам было очень надо. И ключевое слово тут было «незаметно». Но как это сделать, если ты не знаешь, что ждёт тебя за дверью? Да и вообще, открыта ли она? В этом тоже были большие сомнения. Узнать это мы могли, только попробовав её открыть. Но на это нужно было решиться, потому что следом за этим действием события могут начать развиваться стремительно.

Мы взяли небольшую паузу, чтобы собраться с духом и с мыслями.

— Ты очень хорошо бегаешь! — сказал я после некоторых размышлений.

— Ты это сейчас к чему? — удивилась Марта.

— К тому, что если что-то пойдёт не так, беги! — сказал я спокойно.

— Здрасьте, а перстень? — укоризненно посмотрела на меня Марта, как будто я забыл об этом. Но я помнил.

— Останешься жива, будешь потом разбираться, что произошло с перстнем, — сказал я, — это лучше, чем просто сразу умереть. Могу тебе его сразу отдать!

— Не, мы же это уже проходили, — вздохнула Марта, — ладно, я твоё предложение учту, возможно, даже им воспользуюсь… хотя это и маловероятно. Я бежать не собираюсь. Скажу честно, ты мне нужен и у меня есть определённые планы, в которых тебе отведена определённая роль.

— Любопытно, поделишься? — улыбнулся я.

— Потом, — сказала Марта, — здесь ничего секретного. Какое у меня самое главное желание?

— Избавиться от власти перстня? — уверенно предположил я.

— Именно! А сама я это вряд ли смогу сделать. А ты тот вариант хозяина перстня, который легко с этой властью расстанется. Я это очень ценю и понимаю, что второй раз мне так вряд ли повезёт. Так что постарайся не умирать, пожалуйста! — закончила Марта и умоляюще посмотрела мне в глаза.

— Ты так говоришь, как будто я собираюсь это делать! — возмутился я.

— Судя по твоим поступкам, есть у тебя какая-то тяга к саморазрушению, — пожала плечами Марта, — иначе бы мы тут не оказались!

— Ты очень изменилась за последние сутки, — сказал я.

— В хорошую или в плохую сторону? — живо заинтересовалась Марта.

— В хорошую, с небольшими отклонениями, — сказал я, — из затравленной агрессивной женщины, ты превращаешься в нормального, умного, с философским складом ума человека.

— Склад ума у меня не философский, — вздохнула Марта, — это возраст даёт такой налёт на мои суждения. Жизненный опыт, каким бы он ни был, добавляет рассудительности любому, если он не полный кретин.

— Значит, ты не полный, — улыбнулся я ей.

— Спасибо на добром слове, — улыбнулась она в ответ.

— Ну что, ты готова? — я повернулся к блестящей в темноте двери, излучающей мягкий свет своими матовыми стёклами.

— Всегда готова, — сказала Марта, — я, между прочим, была пионеркой!

— Да? — удивился я, — а