— Молодец, — расплылась в улыбке Марта, — учишься потихоньку!

Ручка двери была холодной. Как будто бы холоднее, чем всё остальное. Я ещё раз взглянул на Марту, она кивнула, и я потянул дверь на себя…

Дверь не поддалась! Я сделал небольшую паузу и толкнул дверь вперёд…

Дверь снова не шелохнулась.

Я разочарованно посмотрел на Марту, теперь ведь нужно думать, как попасть внутрь. И любой способ представляется слишком шумным.

Марта смотрела на меня снисходительно. Такой взгляд меня озадачил, и я вопросительно поднял брови. Она протянула руку и повернула круглую ручку, находящуюся чуть ниже. В двери что-то слегка щёлкнуло.

— Попробуй теперь! — шёпотом сказала Марта.

Я снова потянул за ручку, и дверь очень легко поддалась. Открылась она мягко и беззвучно. Но когда щель приоткрытой двери достигла нескольких сантиметров, то оглушительно заревела сирена.

Я оцепенел.

— Ты хотел кипишь, ты его получил! — почему-то очень спокойно, сказала Марта. Сирена ревела оглушительно, но я услышал, что она сказала.

— Вперёд или назад? — повернулся я к ней резко.

— Вперёд! — выпалила она, и, положив свою руку поверх моей, рванула дверь.

Мы бежали по белоснежному коридору, под оглушительный рёв сирены, и оживлённо рыскали по сторонам глазами, ища место, где можно было бы укрыться. На первом же перекрёстке мы, не сговариваясь, свернули налево, через некоторое время ещё раз налево, добежали до самого конца и дёрнули за ручку двери, оказавшейся в тупике. Эта дверь, в отличие от большинства остальных, выглядела хуже.

Ну, может быть не хуже, а как-то проще и обыкновенней, что ли? Она была как будто второсортной. Старый металл весь во вмятинах, много раз перекрашенная, без стекла в середине, со ржавыми разводами на петлях. В общем, как будто она вела в какое-то второстепенное техническое помещение.

Всё это мы анализировали на бегу и действовали во многом интуитивно. Что было странно, но хорошо, за всё время мы не встретили никого на своём пути. Вообще! То ли это было везение, то ли сейчас уже была ночь, и все спали, то ли у них просто режим такой. А может быть, здесь вообще людей мало, и они сидят сейчас в своих кабинетах и занимаются своими делами.

Хотя, если бы они были в кабинетах, сирена должна была заставить их выйти наружу. Но этого не случилось!

Мы ввалились внутрь, в полную темноту, и, захлопнув за собой дверь, прислонились к ней спиной, тяжело дыша. Точнее, тяжело дышал я, а Марта как будто вообще не бежала. Конечно, для неё такая скорость — это как неспешная прогулка по парку.

— Ты закрыл дверь? — спросила вдруг меня Марта.

— Конечно, а ты что, не чувствуешь спиной? — удивился я.

— Я не про эту, а про ту, на которой включилась сирена! — сказала Марта.

— Да, — ответил я, на секунду задумался, вспоминая те секунды, когда мы только проникали на территорию лабораторий, и уже более уверенно повторил, — да, точно закрыл.

— Хорошо, — сказала Марта.

— Да, — снова сказал я, — так они будут дольше разбираться, что произошло и почему сирена сработала. Есть небольшой шанс, что они вообще посчитают это сбоем.

— После того, что устроил троглодит наверху? — спросила Марта.

— Да, это вряд ли, — согласился я.

— Но шухер-то навели, — сказала Марта.

— Слишком рано! — я скептически покачал головой.

Мы стояли в полной темноте, и мне вдруг показалось, что если сейчас зажечь свет, то мы прямо перед собой можем увидеть целую толпу бойцов с голыми торсами, из тех, что бродят на верхнем уровне. Конечно, это было маловероятно, потому что когда мы вбегали сюда из освещённого коридора, то успели кое-что разглядеть. Пусть и общие очертания, но всё же. И никто живой нам на глаза не попался.

Только какие-то силуэты стеллажей, поблёскивающие стеклянные сосуды и всё. Большего мы разглядеть не успели.

— Как думаешь, Алиса может быть прямо здесь? — спросила Марта.

— Думаю, нет, это было бы слишком большим везением, — сказал я, — тем более, удержать фурию не так-то просто, если она в сознании. Для этого нужно что-то более серьёзное. Это место больше похоже на склад барахла. Может быть, и имеющего отношение к исследованиям, но барахла.

— Посмотрим? — предложила Марта.

— Посмотрим, — пожал плечами я и, щёлкнув пальцами, зажёг небольшой светоч.

В целом помещение оказалось именно таким, каким мы увидели его мельком. Но, правда, было одно но! На стеллажах стояло множество стеклянных сосудов, в которых плавали разные части тела и внутренние органы.

Надо сказать, что это был не холодильник, так что, за счёт чего они там сохранялись, был большой вопрос… или не сохранялись? Стеллажей и больших банок литров по сорок или даже пятьдесят было великое множество. Мы прошлись между рядами, и везде было одно и то же.

— Странно, что запаха разложения нет, — сказала задумчиво Марта, которую беспокоил тот же вопрос, что и меня, — может быть всё дело в растворе, в котором они плавают?

— Или в магии, — предположил я, — этот вариант, мне кажется более убедительным. На этих банках даже крышек нет!

— Да, какой-никакой, а запашок должен был бы быть, а тут прям вообще ничем не пахнет! На лестнице и то больше запахов было! — согласилась Марта.

Мы прошлись по всему этому складу запчастей тел, и нашли ещё одну дверь в противоположном конце. Дверь тоже была самой простецкой, из старого разбухшего ДСП и без всяких замков.

За ней оказалось ещё более неприятное помещение. Я видел такое раньше в кино, когда кино ещё было. В ужастиках в основном. Это было похоже на подпольный хирургический кабинет… хотя нет, не кабинет, скорее завод!

Множество столов, заляпанных старой кровью. Было видно, что её замывали, но не очень тщательно. Рядом с каждым столом стояла тумбочка на колёсиках, где сверху был выложен разнообразный инструмент, при взгляде на который на ум приходило только одно слово: «расчленение». Всякие пилы, большие ножницы и ножи и тому подобное.

Столы разделяли висящие на натянутых тросах заляпанные целлофановые полотнища.

Во всём увиденном нами только одно было хорошо — сейчас здесь никого не было, ни жертв, ни палачей. Было тихо и пусто. Правда, в отличие от склада, здесь горело тусклое дежурное освещение. Некоторые лампочки иногда помигивали, что создавало ещё более жуткую атмосферу.

— Что-то меня подташнивает, — сказала Марта, — как бы не бл… ну, в общем, ты понял…

— Я понял и испытываю схожие чувства, — ответил я, и это было правдой.

Находиться здесь было муторно, поэтому очень хотелось побыстрее покинуть это мрачное место. Сирена, кстати, к этому времени уже смолкла.