– Так вы с ними не договариваетесь? – невинно спросила Селина.

Никто не ответил. Каонэль устремила взгляд вперед, делая вид, что пытается найти сушу. Ворг наклонил голову, таращась в дырку на макушке дельфина. Лицо его стало задумчивым. Капли блестели на суровом лице в свете солнца, которое наконец поползло к западу.

Дальше плыли молча.

Редкие облачка окрасились в оранжевый цвет, вода серебрилась с тихим плеском. Если бы не постоянная опасность быть атакованными какой-нибудь магической дрянью, можно было бы наслаждаться.

Эльфийка наконец приноровилась к езде на дельфине и теперь ласково поглаживала его по скользкой макушке, когда тот кивал носом. Их снова трое, а три осколка в одном месте – уже достаточно, чтобы вызвать неприятности. Двух тоже достаточно, судя по эффекту с деревом-живоглотом. Хоть они сами туда приплыли – все равно не по себе.

Каонэль ощутила легкое тепло в затылке. Только хотела сообщить, как дельфины хором затрещали и устремились вперед с новой силой. Чтобы не отстать, Селине пришлось ухватиться за спину зверя, который везет Каонэль.

Эльфийка без слов поняла: дельфины чувствуют опасность не хуже ее самой, поэтому стремятся уплыть подальше. Мощь осколков снова привлекла какое-то магическое существо, но на такой скорости их точно никто не догонит.

Вода застелила глаза, в рот полетели капли, в ушах засвистело. Но Каонэль молча терпела, потому что знает, как тревожно чувствовать опасность, о которой другие еще не в курсе. Серая так и не поняла, сколько они плыли. Но спустя вечность затылок перестал теплеть. На горизонте появилась суша.

До берега осталось рукой подать. Селина что-то пробулькала дельфинам, и те синхронно направились вдоль плато.

Солнце стало по-вечернему золотистым, облака волнами расползлись по небу. Море спокойное, словно не было бури несколько часов назад.

После шторма на камнях повисли водоросли и тушки мелких рыбок, которые не справились с волнами и теперь служили кормом для чаек. Птицы с криками носились из стороны в сторону, на лету подхватывая трупики. Те, которым не так повезло, кружили над водой. Им приходится по-настоящему охотиться – нырять и вылавливать уже живых рыб.

Ихтионка внимательно вглядывалась в каменистый берег. Почти сразу за ним высится стена плато. В некоторых местах обрыв покрыт трещинами, настолько глубокими, что ясно: этим скалам не одна тысяча лет.

Когда на берегу показалась груда камней, ихтионка радостно воскликнула и указала перепончатым пальцем:

– Наконец-то! Доплыли! Я даже уставать начала. Мы, конечно, привыкли плавать, но сегодня преодолела расстояние, подходящее для дозорного гвардейца.

Она подала сигнал дельфинам, и те двинулись к груде камней. Подплыв ближе, увидели вход в расщелину, по которой они спускались к воде, когда только прибыли на плато. Селина указала на нее, и дельфины, почувствовав скорое завершение пути, прибавили скорость.

Через несколько секунд ноги Каонэль коснулись каменистого дна, она отпустила шею дельфина и выбралась на берег.

С волос течет, по телу бегут широкие струи, сапоги набухли от воды и в них громко хлюпает. Она, шатаясь, вылезла на камень и медленно опустилась на колени.

– Дельфины мне, конечно, понравились, – проговорила она, опустив голову. Струи потекли по волосам прямо на камни. – Но море выматывает. Бегать легче.

– Ты же не двигалась почти, – удивилась Селина и подплыла к камням.

Ее перепончатые пальцы легли на скалу, она высунулась и села боком на камень. В вечернем солнце белая чешуя ихтионки приобрела оранжевый отлив и казалась покрытой тонким слоем золота. Хоть до настоящего вечера еще далеко, светило уже приобрело огненные цвета.

Каонэль развернулась и села, поджав колени к груди. Намокшие уши повисли под тяжестью воды. Лицо напряглось, она схватилась за корсет, проверяя пальцами складку. Через мгновение эльфийка расслабилась и удовлетворенно выдохнула.

– На месте, – проговорила она облегченно и повернула голову к Селине. – Не двигалась? Считай, что я очень двигалась. Думаешь, легко держаться за скользкую шею дельфина, когда тот несется, как эолумский единорог?

– Ты снова про сухопутных дельфинов? – спросила ихтионка и посмотрела на нее альбиносьими глазами.

Каонэль обхватила волосы и принялась выжимать их, как обычную тряпку. Из них толчками потекла вода, кое-где застряли водоросли. На одежде тоже повисла подводная растительность.

– Про сухопутных, – сказала Каонэль, откидывая назад пучок сырых волос. – Ты точно таких не видела.

– Когда-нибудь увижу, – уверенно произнесла ихтионка.

Пока они разговаривали, ворг оставался в воде и что-то бубнил дельфину. Тот покачивался на прибрежных волнах и поглядывал на освободившегося собрата. Лотер похлопывал его по серому боку, пытаясь заставить двигаться, но зверь, по утверждению Селины, разумный и плыть отказывался. Только косился на него левым глазом, словно говорил, оставь меня в покое, и так умотал.

Каонэль и Селина заметили, что ворг не спешит выходить из воды.

– Понравилось? – поинтересовалась эльфийка. – Может, это ты в душе ихтион?

Ворг повернул на эльфийку все еще ощетинившуюся морду с рубиновыми глазами. Мокрая шерсть облепила тело, теперь он казался сделанным из свежего антрацита и блестел в солнечных лучах.

– Что-то мне подсказывает, – прорычал Лотер глухо, – если выйду, вы обе будете громко возмущаться.

– Почему? – не поняла Селина.

– А он, наверное, собирается отряхиваться по-волчьи, – предположила эльфийка, вытирая лицо тыльной стороной ладони.

Губы Лотера расползлись в загадочной ухмылке, он подтянулся на дельфине и облокотился так, что приобрел какой-то насмехающийся вид.

– Если бы так, – произнес ворг, – я бы даже не предупреждал. Но дело вот в чем. Когда дельфины рванули со всей дури, плащ, который служил мне повязкой на поясе, сорвало. Но если не боитесь…

С этими словами Лотер качнулся и соскользнул с дельфина, приближаясь к берегу.

Глаза Каонэль округлились, она выставила перед собой ладони и возмущенно выкрикнула:

– Нет! Не смей вылезать из воды!

Лотер застыл в полушаге от камней с двусмысленной улыбкой во все клыкастые зубы. Хотя морда оскалена и больше напоминает волчью или медвежью.

– Селина, – обратилась Каонэль к ихтионке, – попроси дельфина отвезти ворга куда-нибудь туда.

Она указала на дальнюю часть берега, где была навалена груда камней, по которой полузверь как-нибудь сумеет вскарабкаться на плато.

Ихтионка непонимающе захлопала третьим веком и повернулась к Каонэль.

– А что с ним не так? – удивилась морская дева.