Леди Элея ждала нас в пустом коридоре лечебницы и тихо пристроилась позади. Сейчас больница не казалась мне приятным местом: тени, притаившиеся в углах, скрывали злобный, торжествующий оскал Аманиды, а каждый шорох мерещился хищной поступью Гедо.

Король Ликонии помог забраться в карету и мне, и дуэнье. И сам устроился напротив, передумав ехать верхом.

– Простите, Ваша светлость, вы скажете, что это не моё дело, – начал он.

– Не ваше, – кивнула я.

– Я в праве возразить: моё, ещё как моё. Вашей вины нет. Сожалениями, которые безо всякого труда читаются на вашем лице, девушку не вернуть. Но мы можем отомстить, потому стоит подумать, как подловить Аманиду и отыскать зеркало. Придумать, что предложить Гедо взамен на нужную нам информацию.

– На самом деле всё просто: Сурейх хочет только одного – получить свободу, выйти из заточения и подарить этот мир своему страшному господину.

– Вы хотите сказать? – чёрные глаза Ульриха блеснули пониманием.

– Пусть Аманида завершит начатое и освободит Гедо, – сложно было произнести подобное вслух, но сердце светлого мага, чистого душой уже в руках врагов.

– И вы готовы принести в жертву сотни, тысячи душ? Прольются реки крови…

– Ни единой капли. Очень надеюсь, что у меня… у нас всё получится.

Ульрих прищурил глаза и, не мигая, на меня уставился.

– Мы скрытно отправимся за Карлом. Дождёмся, когда к нему явится Аманида, позовёт сына за собой и он пойдёт за ней.

– Откуда вы столь уверены, что пойдёт?

– Мы с ним уже обсудили подобный вариант.

– И когда вы всё успеваете?

Я лишь пожала плечами и продолжила делиться мыслями:

– На месте, подле зеркала, когда Гедо прикажет Аманиде убить сына, Карл активирует особый артефакт. И душе Сурейха некуда будет деваться – либо попасть в тело королевы-матери, либо оказаться в заточении моего артефакта. Позволить вселиться в Её Величество никак нельзя, то есть королеву надо будет убить, желательно стрелой, чтобы на расстоянии.

– Что за артефакт? – приняв позу гончей, учуявшей цель, уточнил Ликон.

– Секрет, – покачала головой, зная, что ни в коем случае нельзя рассказывать, даже заикаться об идее, лёгшей в основу созданного мной предмета. – Но, будьте уверены, Гедо расскажет мне всё, что мы хотим знать, – откинувшись на спинку сиденья, посмотрела в окно на тёмные улицы Друидора, на мрачную луну и потускневшие звёзды.

Ментальная магия – невероятная вещь! Над идеей, а затем и её воплощением я провела прорву времени, в том числе угрохала немерено бессонных ночей и собственной энергии из средоточия. И в итоге получила артефакт из трёх самостоятельных частей: первый являлся некой темницей для души, второй считывал мысли, последний транслировал. Печати, сложные, многоуровневые, вышедшие за рамки уже существующих, были запечатлены внутри трёх икосаэдров. Ни одна живая душа не знала, над чем я работала, даже Лиам. Мне, конечно, страшно хотелось кричать на весь мир о своём успехе, более того – открытии в научном магическом мире, но здравомыслие всё же взяло верх над бурлившими в душе эмоциями: возможность прочитать чьи-то мысли – страшная вещь в руках любого человека. Я даже планировала унести это своё творение в могилу.

Ульрих, нужно отдать ему должное, не стал настаивать и больше не задавал вопросов. Мне нравилось в этом человеке умение вовремя остановиться, восхищало его чутьё на личные границы. Да, Ликон любил продавливать людей, особенно тех, кто был слаб духом или ниже по положению, и не мог ему что-либо противопоставить. В то же время, если собеседник проявлял силу воли и недюжинный ум, Ульрих спокойно отступал. Даже не так – затаивался, выискивая удобный момент, чтобы получить своё.

– Мой наследник, принц Холдор испил из Ока могущества, – неожиданно поделился король вестью, сказано было ровным тоном, но я успела заметить тень печали, пробежавшую по породистому лицу могущественного колдуна. – Сообщение о его безрассудстве я получил с прибытием вашей Лоереи.

– Почему сразу же не отправились к себе домой? – нахмурилась я.

– Есть вещи важные, а есть приоритетные: всё, что связано с Гедо Сурейхом, я отношу ко второй категории, потому решил остаться тут. Халлдор уже большой мальчик, у него двое детей, он, считай, подготовился, и теперь Халлу предстоит пройти долгий путь и в том я ему не помощник, за свои поступки, принятые решения, пусть ответит сам.

– Вы могли бы облегчить его телесные муки, снять боль. Я так поняла, что идёт тотальная перестройка организма, человека буквально выворачивает наизнанку, крутит суставы, внутренние органы претерпевают изменения. Даже вообразить не могу, насколько это чудовищное испытание.

– Мог бы, но не стану, – кивнул собеседник и замолчал. – Он пошёл вопреки моему прямому запрету.

– Ясно, – ну а что ещё сказать? – Глупо, – всё же не удержалась от оценки. – Семья – самое главное, что есть у нас. Бережное отношение к близким, помощь в трудную минуту – основы целостности души. Это, естественно, не истина в последней инстанции, поскольку является субъективным мнением одного человека, в данном случае моим, но… Просто поразмыслите над этим в свободное время.

Ликон не ответил, продолжая смотреть в распахнутое окно кареты.

Стоило нам подъехать к замку, как Ульрих, после того как помог мне выбраться из кареты, сказал:

– Возможно, леди Одри, в ваших словах есть доля истины, – и, резко развернувшись, широкими шагами направился прочь, ночь мигом поглотила его крупную, высокую фигуру.

– Думаю, завтра Его Величество уедет в своё королевство, – поделилась со мной леди Бакрей, – вы ведь правы. Близкие, и не только кровные родственники, но и друзья – основа всего.

– Ничего, на этом этапе мы справимся и без Ульриха. Нужно всего-то поймать монстра, допросить его и выяснить, где расположен проход в подземелье, – от описанных перспектив засосало под ложечкой и неприятно закололо в висках.

Глава 41

Интерлюдия

Летний день выдался удушливо жарким, даже птицы, с утра заливавшиеся многоголосой трелью, смолкли. На синем небе ни облачка, высокую траву не колыхал проказник-ветер. Пот градом катился по бокам уставших коней, капельками выступил на лицах путешественников.

– Ну и жара, – выдохнул капитан королевских гвардейцев, лорд Дэрил Гленн. Он вынул из-за пазухи не первой свежести серый платок и отёр влагу со лба.

– Пекло, самое настоящее. Лето в этом году иное, куда беспощаднее предыдущего. Боюсь, нехорошо скажется на урожае пшеницы. Мы уже больше месяца не видели крепкого дождя, так, моросил пару разочков меньше получаса и всё, – покивал его правая рука, сэр Ромул. – Такая погода хуже пытки, особливо в пути. И зачем Его Величество отправился в такую даль? Проще было послать