невыразительная, – Павлик снова поцокал языком и с сожалением посмотрел на пустой бокал. – Я один раз в пробке на Ярославке видел, как дедка одного «мерин» крутой резанул. Ну «Мерседес», в смысле, – он потянулся к сигаретам. – Дальше – стандартно все. Пробища же по пятницам за город, сами, небось, знаете, какая. И все – дачники сплошь. Нормальных-то людей – процентов тридцать, не более. А эти спешат ведь с помидорами и розами своими поговорить. Вот дедок с «мерином» дорогу-то и не поделил. Дедку – под семьдесят, бабка – чуток, может, помоложе, а из «мерина» два быка вылезли ему предъяву делать. Знали бы, на что идут… – Павлик снова скорбно повел плечами. – Я недалеко стоял – все с самого начала видел. Дед только пару слов услышал, потом в машину свою, в «Москвич» раздолбанный – прыг! Вылетает – я моргнуть не успел – уже с мотыгой наперевес! А дальше Содом и Гоморра санаторием имени Мичурина бы показались! Чак Норрис, окажись он там, у деда бы автограф попросил, ей богу. Тот же как мотыжить братков этих пошел… – Павлик схватился за голову, демонстрируя крайнюю степень вовлеченности в воспоминания дней минувших. – Одного сразу – в нокаут! Второй маленько поумнее оказался – убегать начал. Но дед – за ним! Только по пробке-то не шибко побегаешь, да и браток жиртрест внушительный оказался. А дедок – сухонький, гибкий: как обезьяна, за ним по машинам прыгает! Народ сигналит, но никто из машин носа не кажет, – он с усмешкой подмигнул собеседнику. – Один амбал с визгом от деда подальше ломится, второй замертво лежит. Дедуля, как понял, что не догнать ему обидчика, к тачке вражеской вернулся и давай ее от охаживать на радость восхищенным зрителям. Хозяин-то особо не протестовал: лежал себе, в небо вечернее смотрел задумчиво, а дед – по капоту, по стеклам!.. Короче, этот народ победить в принципе невозможно, я тогда отчетливо это понял, – он торжественно покивал и подлил себе остывшего чая. – Самое смешное: дальше все потихоньку поехали, деда этого включая. Он только царапину на крыле осмотрел внимательно, еще пару раз мотыгой по «мерину» влупил, противнику поверженному на лицо плюнул и – за руль! Титан!

Прицокнув языком для пущего эффекта, Павлик жадно припал к остывшему чаю. Игорь Сергеевич же в полном изнеможении со своего дивана лишь неразборчиво булькал, но приступы хохота волнами душили его, и справиться с их наплывом ему удалось не сразу.

– Убили!.. Ай да дед!.. Титан!

– Точно вам говорю: титан! Я раньше к садоводам еще пренебрежительно относился, но только до случая этого. А теперь стараюсь ближе пяти метров не подходить: они же при оружии всегда и натренированы в боях с сорняками, – Павлик потряс кулаком. – Я вначале на это и внимания не обращал, а потом приметил: вылезут из грядки, выйдут на улицу с соседями покалякать, а тяпка – вот она, в руках! Правильно, мало ли что? И народ этими тяпками так, думаю, владеет, им боец спецназа с саперной лопатой дорогу уступит. С огородниками глаз да глаз нужен… Только вот с чего это у нас разговор на них переметнулся? – он задумчиво почесал подбородок и нахмурил лоб. – Коктейль, видать, действует! А его и нет, кстати, больше…

– Сейчас поправим, – Игорь Сергеевич не без труда привел себя в порядок и позвонил в колокольчик. Рамзан появился на пороге через секунду, принял заказ и исчез. Павлика в очередной раз поразила его свежесть: ни тени следа на лице после напряженной ночи, бодр, подтянут и, очевидно, готов продолжать неусыпное бдение, дабы все пожелания беспокойных клиентов выполнялись без малейшего промедления.

– А разговор про соседа вашего зашел, дядю Мишу. Который клубнику соседскую на корню проклятием сгубил, – владелец заводов и пароходов снова развеселился.

– Точно! Вот ведь склероз! – Павлик благодарно кивнул, принимая из рук Рамзана запотевший бокал с коктейлем. – Скачу, как конь дикий по прерии: с пятого на десятое. Недаром мамулик всегда говорит: нет, дескать, сына, в тебе последовательности! Ну а к баранам нашим возвращаясь, я так тогда Анатолию и озвучил: «Нет, – говорю, – у меня шаманов знакомых, кроме соседа по даче. Но с ним идти на церемонию я даже под страхом Ганнушкина не готов». А Анатолий этот чуток покумекал и – мне в ответ: с шаманом-то, говорит, проблем как раз и не предвидится… Я даже опешил, если честно, – он отпил коктейль и потянулся за новой сигаретой. – Если коротко, то у Анатолия именно в тот момент шаман мексиканский в зоне доступа оказался. Проездом он в Москве был…

– Да вы что! Ну и совпадение, однако! – Игорь Сергеевич изумленно задрал брови и покачал головой. – Везунчик вы, молодой человек!

– Везунчик, а кто бы спорить-то стал? Я вам так ведь сразу и сказал: когда путь свой жизненный посматриваю, то диву даюсь постоянно. В ключевых точках как будто вели меня. Словно бы направляли силы некие, которые от нас скрыты, а мы для них – как на ладони! Вот и тогда точно так… Совпадений же не бывает, – Павлик выпустил дым и задумчиво покивал. – Это мы просто закономерности все увидеть не в состоянии – вот про случайности с совпадениями и говорим. А как начнешь замечать да отслеживать нарочно странности такие, анализировать их еще потом опять же, так тут все яснее ясного становится. Анатолий этот, как потом оказалось, шаманизмом уже несколько лет увлекался. И увлекался серьезно. Не бла-бла-бла, как некоторые, а практиковал кое-что да и к шаманам несколько раз ездил. И сам ездил, и группы возил…

– Какие группы? Что значит – к шаманам группы возил?

– Людей группы, – Павлик пожал плечами. – Вы думаете, мало проблем у людей? Про женщину с девочкой я вам рассказал уже, хоть это и после было, но похожих историй – с тележкой вагон. Да и просто есть товарищи, кому книги Кастанеды только лишь читать мало, а нужно все через себя пропустить. Это раньше сложно было, а сейчас, я вам скажу, проще пареной репы. Было бы желание, как говорится, а билет купить да с шаманом договориться, – он так небрежно махнул рукой, словно этот взмах гарантировал незыблемое в современном мире равенство возможностей поездки к шаману в Мексику и будничного похода за хлебушком в соседнюю лавку.

– А как это с шаманом договориться можно? Он что, на коммерческой основе принимает, шаман ваш?

– Да нет, что вы! Он за идею, конечно, работает! – слова Павлика источали такой сарказм, что впору было искать дырки на столе, как от