это время начали накрывать на стол. Длинный дубовый стол ломился от яств: пироги с мясом и грибами, копчёная рыба, соленья, квашеная капуста и, конечно же, огромный окорок, источающий соблазнительный аромат. Как же всё разительно отличалось от моего прошлого приёма в этом поместье, когда нас встретил тот сумасшедший старик.

— У меня есть пара предложений, — воскликнул Лестер, — но всё после еды, нечего разговаривать на голодный желудок! Ешь, гость дорогой, ешь, не стесняйся! У нас для тебя стол всегда полон!

И мы ели. Ели молча, сосредоточенно, с аппетитом. После трапезы Лестер откинулся на спинку стула, довольно поглаживая живот.

— Ну что, Олег, ночь на дворе. Погода не шепчет. Оставайся у меня! А утром вместе съездим на рудник, там нагружу тебе кристаллов.

В его голосе не было приказа, только радушное приглашение. Отказываться было бы глупо, но завтра забирать кристаллы мне будет неудобно.

— Благодарю, Лестер, но не могли бы мы забрать их на обратном пути? Я везу на соседний рудник оркам, в частности Мауру, светильник, изготовленный лично для него. И если мы об этом говорим, то хочу попросить тебя о просьбе: я хотел оставить телегу у тебя на хранение, а на обратном пути забрать.

— Конечно, конечно! Давай так и поступим. А что за светильник?

Закончив трапезу, мы пошли к карете, где я её оставил, и вернулись в атриум, где работники уже под потолком крепили люстру.

Я включил светильник, а Лестер спросил:

— Она тоже…?

— Нет, — покачал я головой. Самим фактом народного светильника Лестер тоже впечатлился, но стиль орков его совершенно не впечатлил.

Он уже понял, насколько ценную вещь я ему привёз, и заплатил мне золотом в два раза больше оговоренной цены, хоть я поначалу и отказывался.

Сейчас накопленных монет мне хватало, чтобы взяться за реализацию практически любого проекта, но создать свою, хотя бы, мастерскую и нанять людей, я до сих пор себе не мог позволить. Идти ва-банк, отдавая потенциально практически всё золото, мне было некомфортно, вдруг я потом «по миру пойду»?

Переночевав у Лестера, я проснулся от яркого солнечного света, который влез в окно комнаты, заставив поморщиться. «Опять этот огненный нахал, — подумал я, — неужели нельзя дать хоть немного поспать?» Но времени на сон не было.

Позавтракав и попрощавшись с Лестером, я отцепил повозку и уже налегке отправился к Мауру. Без люстры я ехал значительно быстрее, позволяя себе не ехать так же мягко, подпрыгивая на ухабах. Страдала только отдельная часть моего тела, подпрыгивающая на, пусть и мягком, сиденье. Дорога была незнакомой, ведь эту часть пути мы добирались уже пешком, то и дело сбегая от диких животных.

Других путников здесь было не много, но иногда я всё же обгонял телеги крестьян, вызывая их удивлённые взгляды.

Вскоре дорога начала портиться, и я стал понимать тех, кого совсем недавно обогнал. Всё-таки не просто так они ехали настолько медленно. Ухабы и рытвины превратили поездку в адскую тряску. Меня подбрасывало так, словно я участвовал в кулачном бою с самим дьяволом. Пешая прогулка в течение нескольких дней с Валерой и Микси уже не казалась настолько плохой. Я сбавил скорость практически до минимальной, и всё равно на особо удачных ухабах мне казалось, что карета вот-вот развалится.

Когда дорога стала лучше, впереди замаячили небольшие домики. Я удивлённо уставился на них, размышляя, чем они тут промышляют, не очень удачное место для жизни при отсутствии транспорта.

И тут, словно по заказу, на моём пути возникла… процессия. Группа людей, одетых в лохмотья, с безумными взглядами и странными музыкальными инструментами в руках. Они танцевали и пели что-то невразумительное, размахивая бубнами и трещотками. Мне всё это до безумия напомнило процессию цыган из мультиков.

— Что это за сборище безумцев? — вслух подумал я и замедлился до скорости пешего шага, чтобы не сбить незнакомцев.

Из толпы тут же отделился самый безумный на вид персонаж — старик с длинной седой бородой и горящими глазами. Он подбежал к карете и последовал рядом с ней. Заглянув внутрь и увидев, что там никого нет, он догнал меня и прокричал:

— Эй, боярин! Тёмную магию в тебе вижу я. Карета без коня ездит, нехорошо. Кучера потерял, коня потерял…. Не хочешь ли купить немного… просветления?

Без коня ездит — значит нехорошо. Ха! Знал бы ты, сколько я времени автоматизировал эту карету, и насколько хорошо, что она всё-таки поехала. В то же время тут было что-то нелогичное. Если ты считаешь, что карета, которая ездит без коня — результат тёмной магии, почему ты вообще рискуешь, обращаясь ко мне? Но в его речи было и другое:

— Просветления? — переспросил я, совершенно сбитый с толку от такого предложения.

— Да-да! Истинного просветления! Всего за горсть монет! А то не ровён час тёмная магия поглотит тебя всего, а не только твоего коня!

Старик протянул мне грязную руку, в которой был зажат… камень. Обычный булыжник с дороги.

— Ты представляешь мне булыжник под видом просветления? — я усмехнулся, это было действительно забавно, таких инфоцыган я на Земле не видел. — Ты меня за дурака держишь, дед?

— Нет, боярин! Этот булыжник — ключ! Ключ к пониманию вселенной! К тайнам бытия!

— Ладно, — вздохнул я, — у меня нет времени на это, всего доброго.

Сквозь процессию я проехал, поэтому слегка ускорился, чтобы оторваться от этого старика.

Но, обернувшись, я отметил, что они все стояли и смотрели мне вслед, выкрикивая что-то про булыжники и просветление.

О том, что передвижение без коня будет привлекать алчных людей, сумасшедших и фанатиков, я как-то не подумал…

Глава 23

Я вошел в пещеру, стараясь не споткнуться о разбросанные шкуры. Запах костра и чего-то кислого ударил в нос. Посреди пещеры, за потрескивающим костром, восседал Маур. Его массивная фигура виднелась над пляшущими языками пламени. Рядом с ним стояла бочка, и он, не отрываясь от меня взгляда, зачерпнул из неё тем же самым огромным черепом, что и в прошлый раз, тёмно-красную жидкость.

— Техномаг! Ну, чего встал? — прорычал Маур, не отрываясь от питья. — Не каждый день ко мне приходишь, располагайся.

Я кивнул и прошел внутрь со светильником в руках. Он, конечно, уступал люстре, но тоже был внушительным: около двух метров в высоту, сделанный из кованого металла с искусно вплетенными узорами. В верхней части