— Чего?! — рявкнул Дим. — Что ты несешь? Какой еще внебрачный сын? Вы что здесь, все с катушек слетели?

— Два месяца назад Леонард Константинович получил письмо от человека, назвавшегося его сыном. Я видел это письмо. Оно без подписи… вернее, подписано одной буквой «А». Я думаю, Марго опасалась появления еще одного наследника. Миша, я прав?

— Я не хотел! — На Мишу жалко было смотреть, он был на грани. — Мы встречались, раньше, но потом я встретил Зою и сказал Марго, что все… Она стала закатывать скандалы, угрожала, что расскажет про нас Леонарду Константиновичу. Я был уверен, что он ничего не знает. Я не мог, понимаете? Не мог… Леонард Константинович для меня так много сделал, он мне как отец, а я…

— Еще один сынок! — сказал Иван. — Ну, ты и сволочь, Мишка! Тряпка! Предал учителя, подсунул ему свою бабу… пошел у нее на поводу, чуть не убил ни в чем не повинного человека! А броситься в ноги да покаяться… слабо? И Зою… — голос Ивана дрогнул.

— Мразь! — сказал Дим.

— Я не убивал Зою! — закричал Миша. — Честное слово, я ни при чем! Это не я! Федор, скажите! Я чуть с ума не сошел из-за Андрея, сам не понимаю, как я решился… Я любил Зою! Мы хотели пожениться. Я хотел уйти по-хорошему, понимаете, и когда Марго стала угрожать и требовать, я испугался… — Он вдруг сполз с кресла, упал на колени и закрыл лицо руками. Заплакал.

— Это не он, — сказал Федор. — Зою убил не он.

— А кто?

Федор молчал, держал паузу. Они смотрели на него недоверчиво, ошарашенные услышанным, не зная, верить ли, не зная, чего ждать и какие еще покровы будут сорваны…

Они смотрели на него…

— А кто? — повторил Иван.

— Зою убила Марго… я думаю.

— Марго?! — Иван был потрясен, он даже привстал. — Господи! Ты чего, Федя… С какого перепугу?

— Ревновала Мишку, — сказал Дим. — Мишка ее бросил, вот она и отомстила. Посадила ее на пол под ноги своей гипсовой кукле. А чего? Элементарно.

Наступила тишина. Они переваривали информацию. Переглядывались недоверчиво.

— Федор? — воззвал Иван. — Это правда?

— Правда. Хотя допускаю, что существуют нюансы, нам неизвестные…

— Ну, парочка! — сказал Дим. — Она устранила соперницу, он замочил незнакомого парня, а потом и ее. Театр абсурда!

— Значит, не Мишка Зою? — недоверчиво спросил Иван.

— Думаю, нет.

— А Марго кто? Мишка?

— Ничего не понимаю… — пробормотала Елена, прижимая пальцы к вискам. — Уму непостижимо! Марго убила Зою? Не верю! Федор, по-моему, вы заигрались в сыщика!

Федор пожал плечами.

— Значит, все-таки он, — заключил Иван. — Отомстил за Зою.

— Да не убивал я никого! — взорвался Миша, он все еще сидел на полу. — Отстаньте! Не убивал!

— Ага, только журналиста!

— Не похоже вроде, — подал голос дядя Паша. — Хлипкий. Лиза вон курицу резала, так он полдня рыгал за сараем. Дать по голове мужику еще может, а женщину, да еще подсвечник вытащить через окно… навряд, кишка тонка. У тебя, Федя, никого больше нету на подозрении?

— Видите ли, тут есть некий нюанс, — вдруг вмешался Артур. — Речь идет о наследовании и наследниках. Андрей Сотник… кстати, я рад, что он жив. Его чуть не устранили, так как приняли за наследника. Теперь мы знаем, кто. В его убийстве была заинтересована Марго, она была, так сказать, заказчиком. А исполнителем был Миша. Деньги — страшная сила, господа. За свою долгую карьеру адвоката я всякого насмотрелся, можете мне поверить. Ради денег идут на все. Подметные письма могли быть написаны для дискредитации соперника. Тем более появились слухи, что Леонард Константинович собирается переписать завещание, и с этой целью пригласил меня. Я имел удовольствие читать эти письма, Леонард Константинович показывал. Очень художественный текст.

— Первый раз слышу, — сказал Дим. — Отец ничего не говорил.

Артур помолчал значительно, потом сказал:

— Заранее прошу прощения, но, если начнется следствие, информация все равно вылезет. Я лично видел вас, когда вы шарили в бумагах отца в секретере. Проходил мимо мастерской и видел. Что вы там искали?

— Что ты лепишь? — возмутился Дим. — Какое, к черту, следствие? Просто хотел посмотреть бумаги… а что, имею право! Писем не видел, завещания тоже не видел. И вообще пошел ты! Я у себя дома.

Артур пожал плечами и усмехнулся.

— Я человек прямой и называю вещи своими именами. В силу профессии. «Переат мундус ет фиат юстиция»[5], так сказать. Да сгинет мир, да процветет справедливость, как говорили древние. Справедливость… Может, философ объяснит нам, что такое справедливость? Каждый понимает ее по-своему.

— Равенство перед законом, — сказал Федор, испытывая странное чувство дискомфорта, которое не мог объяснить.

— Именно, — согласился Артур. — Равенство перед законом. Марго шантажировала Мишу, она же настраивала Леонарда Константиновича против сына. Против вас, Дмитрий. Эрго, мотивы для ее устранения были у вас обоих. Возможно, мотив был также у Елены. — Он поклонился в сторону актрисы.

— У меня?! Бред какой-то! Что вы себе позволяете? Я убила Марго? — Елена растерялась, встала с кресла, стояла перед ними, красная, жалкая. — Вы… вы… псих! Вы опасный человек… я любила Марго, мы были близкими подругами!

— Иногда больше оснований предъявить счет близкому человеку, поверьте, — ухмыльнулся Артур. — Я так не думаю, успокойтесь, Елена. Это было сказано «ад воцем»[6], уж извините. У вас есть алиби.

— Вы… негодяй! Садист! — Она упала назад в кресло и зарыдала.

— Мишу я также могу исключить, у него алиби, — продолжал Артур.

— Алиби? В смысле? — удивился Иван.

— Он в ночь убийства был не один, правда, Миша?

— Заткнись, сука! — Миша вскочил с пола.

Артур поднял руки, сдаваясь.

— Как угодно, господа.

— С кем это он был, интересно? — спросил Иван. — Начал, так говори, нечего вилять. Ну!

Артур ухмыльнулся:

— Тут может быть задета честь дамы…

— Чего?!

— Заткнись!

Миша бросился к Артуру, и пролилась бы кровь, и присоединились бы другие желающие вроде Ивана, давно точившего зуб на судейскую крысу, но дядя Паша поднял ружье, прицелился и скомандовал:

— А ну сидеть! Мишка, сядь! Все знают, что ты был с артисткой.