все мои протесты воспринимал, как пакости, называя меня ублюдком и выродком.

— Я мужика в тебе воспитывал, а не бабу! — взрывается отец, повышая голос.

— Влада… — произношу я, зажмуриваясь. — Была маленькой девочкой. Маленькой девочкой! — взрываюсь, подаваясь к отцу. — Кого ты в ней воспитывал?!

— Не понимаю, о чем ты, — встает с места и вновь идет к бару. — Я не трогал ее. Воспитанием девочки занималась Ирина, — наливает себе еще коньяка, но вся его гребаная уверенность слетает — нервничает. Потому что прекрасно понимает, о чем я.

— В том-то и дело. Ты не трогал ее, ты не обращал на нее никакого внимания. Словно ее не существует.

— Игорь? Что происходит?!

Оборачиваюсь, к нам спускается заспанная Галина.

— Иди спать! — отсылает ее отец.

— Игорь, зачем ты пьешь? Тебе же нельзя, — игнорирует его женщина. — Максим, ты так отца до инсульта доведёшь! — вдруг огрызается на меня.

— Галя, я сказал, пошла вон! — рычит отец. — В комнату! И не высовывайся, пока я разговариваю с сыном!

Женщина в растерянности хлопает глазами, открывает рот, но тут же закрывает и поднимается наверх. Но я еще в большем удивлении. Впервые в жизни он расставил приоритеты в мою сторону. Но уже поздно это делать.

— Она была маленькой девочкой. Очень милой, трогательной и красивой, — в горле становится ком, который я никак не могу сглотнуть. — Она тянулась к тебе, как к отцу, как к кому-то высшему, но ты отгородился. И я даже знаю почему.

— И почему же? — вновь садится напротив меня, смотрит пытливо, исподлобья.

— Потому что ты не хотел этого ребёнка. Ты требовал, чтобы мама сделала аборт. А она посмела пойти наперекор тебе и родить! И ты наказывал ее игнором в сторону Влады. Ты принципиальное чудовище. Ты даже дочерью ее ни разу не назвал. Девочка! Ты всегда говорил «девочка», — меня срывает в агрессию, и я с психом сметаю с журнального столика его бокал с коньяком.

Игорь Данилыч не реагирует на мои выводы. Поднимается с кресла и проходится по гостиной.

— Ты не знаешь всего… — устало произносит он.

— А мне и не нужно ничего знать, мне достаточно всего того, что я видел. Ты настолько отгородился от матери и сестрёнки, что не замечал, как они страдают. Ты почти открыто заводил себе шлюх. Если хочешь, то в их смерти виноват ты! В тот день я слышал, как вы скандалили и как мать, рыдая, собирала Владу, чтобы отдышаться вне стен этого дома.

— Это был несчастный случай! Авария, в которой никто не виноват! — рычит мне в лицо отец.

Оскаливаюсь ему в лицо. Слов не нужно. Он понимает, о чем я.

— В чем я тебя ограничивал? После смерти матери ты творишь, что хочешь. Я устал прикрывать твою задницу.

— И вот мы плавно перешли к сути. Я нашел свою женщину. Меня буквально разорвало от чувств к ней. Она оказалась чем-то очень стоящим и значимым в моей жизни. Все перевернулось. И мужа я ее разукрасил не просто из ревности, а потому что он смел тронуть Кристину, поднять руку. И вот ты решил вмешаться. Потому что все пошло не по твоему гребаному сценарию! Не поверю, что ты испугался ее ублюдочного мужа и его заявления. Ты устранял людей гораздо серьёзнее. Этот трусливый пес засунул бы в жопу свое заявление, если бы ты захотел. Он бы жил в страхе всю свою оставшуюся никчёмную жизнь.

— За кого ты меня принимаешь?

— Не надо надевать белое пальто, оно тебе не идет, особенно когда я видел тебя в чёрном. Ну, допустим, депутат Демин на старости лет решил обелить себя и очистить карму. Этот нищеброд за деньги продал бы родную мать. Но ты решил, что тебе этого мало. Ты вновь решаешь за меня! А вот хрен тебе, дорогой папочка! — тоже встаю с места, подхожу вплотную к отцу. — Я заберу свою женщину себе и плевал я на твою репутацию, карьеру и жажду власти. Вмешаешься еще раз — я расхерачу к чертовой матери всю твою конструкцию! Я знаю о тебе очень много и поделюсь этой бомбой с общественностью, может, даже приукрашу, и мне поверят, как твоему сыну. Что правда, а что моя фантазия — выяснять никто не будет. Твоим конкурентам будет достаточно этого, чтобы утопить тебя. И нет, я не предатель и не ублюдок, как ты считаешь. Я просто весь в тебя, папочка, грязно играю, чтобы добиться своей цели. Не смей больше приближаться ко мне, к Кристине и вмешиваться в нашу жизнь! — задыхаюсь от всплеска ярости. Глотаю воздух, разворачиваюсь и ухожу.

— Максим, стой! — Делаю над собой усилие и разворачиваюсь, потому что впервые слышу в его голосе не приказ, а просьбу. — Останься сегодня дома. Проспись, приведи себя в порядок. Твоя женщина не оценит, если ты явишься в таком состоянии. — А вот тут он прав. — И передай завтра этому утырку, что, если рыпнется и еще раз посмеет нас шантажировать, я не просто отберу всё, что ему дал, он позавидует участи бомжа. Я знаю, ты сумеешь донести до него доходчиво, потому что, и правда, ты очень похож на меня.

Глава 38

Максим

Утро далеко не доброе. Голова тяжёлая. Но я встаю с кровати и иду в душ. Не могу больше без Кристины. Тело ломает, и я уже не понимаю, с похмелья это или от тоски по королеве. Все слилось воедино. Мне просто хреново.

Контрастный душ немного приводит в себя. Привожу себя в порядок, заглядываю в зеркало, все равно помятый, похудел немного. Алкогольная диета работает отлично. Одеваюсь. Спускаюсь вниз. Навстречу мне опять выходит новая домработница. Не помню, как ее зовут, да и мне в принципе плевать.

— Доброе утро, Максим Игоревич, — натянуто улыбается.

— Доброе, — прохожу мимо в прихожую, а женщина идет за мной, с той же натянутой улыбкой. Выгибаю брови, смотрю на нее вопросительно.

— Может, позавтракаете? Очень помогает с похмелья, — предлагает она мне, заискивая. Я понимаю, женщина не виновата, что ей заменили Любу. Может, она даже не в курсе, но я не могу относиться к ней нормально. Меня передёргивает от ее фальшивой улыбки и желания угодить.

— Нет. Не уверен, что ваша еда мне поможет, — быстро накидываю куртку и выхожу из дома. Плевать мне, что эта женщина обо мне думает. Мне здесь больше не жить. Закуриваю сигарету, иду к гаражу. Мой внедорожник на стоянке, бэху я разбил и до сих пор не восстановил. Забираю у охраны ключи