на усмотрение человека, его свобода первична. Можно порицать человека не желающего выполнить свой жертвенный долг, но его нельзя принуждать к этому!

Упомянутую задачу не следует путать с похожей – кого спасать, если спасти всех нельзя. Тут в дело вступает относительная ценность людей. Однако внешнее сходство задач не должно скрывать сути. Подсчет ценности вторичен, он не оправдывает утилитаризм, поскольку в данном случае свободы выбора нет. Выбор «кого спасать» несвободен, поэтому не будет беды, если человек вообще откажется выбирать и спасет кого сможет.

Утилитаризм изрядно запутал проблему целей и средств. Можно ли ради благой цели немножко схитрить, подвинуть людей в сторону? Можно ли чуть-чуть применить насилие? Можно ли сначала лишить человека чего-то, а потом одарить и тем сделать гораздо счастливее чем раньше? Как мы уже говорили, этика дает ясный ответ – нельзя добиваться правильной цели неправильными средствами. Такие средства компрометируют цель. Все правильные цели уходят корнями в свободу, которая является общим благом. Соответственно, насилие в отношении даже одного человека делает цель благом уже не общим.

Еще одна практичная идея – демократия: «выбирай власть и следуй ее установлениям». По задумке, выборная власть стремится угодить максимальному числу избирателей, а значит демократия есть не что иное как вариант практической реализации утилитаризма – вместо того, чтобы самому решать как поступать на благо максимального числа людей, человек поручает это власти. Поэтому, хотя установления выборной власти и отражают нечто напоминающее общее благо, демократия противоречит этике. Голосование – это победа большинства, но истина не получается в результате голосования, она требует учета каждого мнения. Во-вторых, хотя демократия выглядит шагом вперед по сравнению с деспотией, это – узаконенное насилие, а значит реальная власть выражает мнение не большинства, а тех, кто имеет влияние, будь оно идеологическое, финансовое, административное или любое другое. Т.е. демократия – лишь закамуфлированная форма той же деспотии. В-третьих, демократия неприложима к гомо-сапиенсу, который не способен иметь собственное мнение. Он всегда ошибается, поддается лжи и манипуляции. Иметь свое продуманное мнение, да еще близкое к истине, способны лишь свободные люди. В-четвертых, власть даже выборная антагонистична свободе.

Демократия выглядит как договор, как возможность выявить и согласовать общие предпочтения, и тем создает иллюзию свободы – каждый может жить как хочет, достаточно время от времени высказывать предпочтения голосованием. Так идея демократии способствовала распространению идеи либерализма: «поступай как хочешь, но не мешай равной свободе поступать другого». Где тут недостатки? Во-первых, мы все еще не имеем практического указания как поступать. Увы, слово «свобода» ожидаемо вскружило многим голову и в итоге их предпочтения свелись к эгоизму – именно так стали трактовать либеральную свободу. Во-вторых, формула содержит очевидную неясность – как отмерить равную свободу? Уточнение формулы привело к правам человека. Но сведя свободу к правам, либерализм говорит уже не о ней, а о чем-то ином – о равенстве прав, равноправии. Но откуда взялись эти права, кто был тот гений, что сумел измерить свободу? Разумеется, подмена уничтожила свободу. Почему у одних есть право обладать миллиардами, а у других – право на жалкое пособие? Почему у одних есть право вершить судьбы мира, а у других – служить удобрением для истории? Почему одни вечно кривляются в телевизоре и разглагольствуют в газетах, а другие молча терпят?

Непродуманные, не обеспеченные ресурсами права человека – это моральное насилие, изначально ошибочная, а ныне откровенно ложная концепция. Право есть притязание на что-то, когда остальное запрещено. В свободном обществе, где напротив разрешено все что не запрещено, прав нет, поскольку все обладают любыми мыслимыми правами, за исключением права на насилие. Либерализм подменяет настоящий договор суррогатом «социального» договора. Отсутствие необходимости договариваться приводит к насилию, к тому, что люди перестают принимать во внимание чужое мнение и чужую свободу.

Ужасы либеральной демократии породили идеал коммунизма: «от каждого по способностям, каждому – по потребностям». Тут, во-первых, неясно, кто определяет способности и потребности. Одно дело когда сам человек, другое – когда надсмотрщик с кнутом. Во-вторых, идеал не указывает в чем цель, в чем смысл прикладывать способности. Похоже – как раз ради потребностей, отчего идеал выглядит как праздное изобилие, мечта гомо-сапиенса. Или – как сыр в мышеловке, который на практике сам собой сводится к казарменному равенству.

Глобализация родила этику дискурса: «поступай так, чтобы принципы твоего поведения были приемлемы для всех кого оно касается, и чтобы убедиться в этом спроси их». Здесь мы вплотную подходим к договору. Однако у нас не только остается старая неясность «где взять принципы», но и появляется новая – «что делать, если они отвергаются?» Этика дискурса не обьясняет как переубедить несогласных. Она полагается на рациональность, но мы знаем, что так согласия не получится, ибо самое рациональное – личные интересы. Этика дискурса остается чисто формальной, она требует согласия, но не говорит на основе чего, ради чего и благодаря чему оно возможно. Все, что ясно – участники договора должны быть свободны, но что это значит, откуда берется свобода и куда она ведет, остается загадкой.

Приведенные попытки найти моральный закон показывают, что дело это нелегкое. Поэтому были философы отрицавшие закон, видевшие свободу в отказе от него. Дескать, свобода – это право самому ставить себе законы, таков главный закон!

Каково же решение? Можно ли выразить обьективную этику в виде краткого, но емкого правила? Мне лично нравится формула «преодолевайте детерминизм, уничтожайте насилие», но она слишком расплывчата, поэтому лучше сказать, что нет никакого раз и навсегда данного морального закона. Есть свобода, ведущая нас к договору, и есть договор ведущий нас к свободе. И есть договорные правила, которым надо подчиняться. Причем эти правила, парадоксально, и изменчивы, и постоянны. Ибо мы хотим найти наиболее правильные, совершенные законы, которые никогда не придется менять. И одновременно наш долг – идти дальше, творить новое, преодолевать насилие в его бесконечном многообразии, а значит – придумывать новые законы, которые неизбежно будут отменять или улучшать старые.

Закон – форма существования этики, это будущее ставшее настоящим. Способность следовать правилам идет наперекор животной природе. Животное импульсивно, подвержено моменту, оно все настороже и не знает что будет делать через минуту. Человек, заключая договор, ручается за то, что сможет преодолеть препятствия, что его воля сильнее детерминизма, он гарантирует будущее. В верности слову проявляется его достоинство. На достойного человека можно положиться, на его гарантиях основано общество, и чем прочнее его слово, тем прочнее общество.

Вы знаете, что в законах проявляется негативность этики. Вы также знаете, что свобода едина, что она не делится на негативную и позитивную. Стало быть негативность не бывает без позитивности? Да, иначе законы не могли бы ни возникнуть, ни меняться! Однако этика не требует действий прямо, выбор всегда остается за человеком, ведь его цель – свобода. Так, если человек настолько плох, что от него всем только хуже, этика предпочтет чтобы он бездействовал! Обьясняя генезис законов, этика дает их сущностное наполнение – она не ограничивается формой закона, но и раскрывает его смысл, его содержание. Позитивное начало этики указывает на свободу, на преодоление детерминизма, социального – запретами, природного – новыми ресурсами (включая знания). Отсюда и содержание. Если закон запрещает – он запрещает насилие. Если требует воздаяния – он требует эквивалентности обмена, адекватного возмещение как принесенной пользы, так и нанесенного вреда. Ну а в сумме получается что-то типа «от каждого по совести, каждому по справедливости». :)

36 Итоги

Темы, которые я собирался обсудить, исчерпались, хорошо бы подвести кое-какие итоги. А то я столько наговорил, вы наверное уже забыли с чего все началось!

Итак, что же такое обьективная этика? Совокупность идей, управляющих разумом. Цель