разрешить. Али-Баба сберег доверенный ему общак даже после тридцати лет прошедших с моей смерти. Он не нарушил данного слова, не скрысятничал, хотя имел на то вполне веское основание.

Теперь я буду считать его только дедом, без всяких посторонних мыслей. Да и вообще, как сказала Лукьяниха, буду считать себя заново родившимся, и постараюсь никогда не совершать ошибок прошлой жизни. Все, нет больше законного вора Семена Метлы! Он умер, и пусть покоится с миром!

Мы с дедом вернулись к столу, и я с аппетитом налег на закуски, позволяя себе время от времени пригубить немного спиртного. Совсем чуть-чуть — настроение у меня и без этого находилось на недосягаемой ранее высоте, и не нуждалось в дополнительном стимулировании.

Когда за столом затянули «Черного ворона», я с превеликим удовольствием присоединился к честной компании. Эх, давненько же я не пел! Хоть, порой, мне очень этого хотелось. Но солидный статус воровского авторитета довлел надо мной все последние годы.

А вот когда мужичок из бригады Борькиных лесорубов затянул прежде незнакомую мне песню, которая просто один в один перекликалась с моим нынешним состоянием, я неожиданно осознал, что тоже ему подпеваю. Слова сами собой выскакивали из откуда-то глубин моего подсознания, что я на мгновение даже опешил.

А уж когда деревенские «певцы» меня и вовсе подставили, оставив заканчивать песню в одиночестве, я растерялся поначалу, но слова никуда не исчезли — ведь я тоже, в какой-то степени, ждал сейчас «свою счастливую весну». Надеясь, что она обязательно придет.

У меня была только одна версия, откуда я мог знать эти слова — я получил доступ к какой-то части Тимохиной памяти. И из-за моего морального состояния слова песни выпрыгнули на поверхность, как чертик из коробочки. Подождем немного, мне спешить некуда, может, и еще чего всплывет?

— Вечер в хату, господа хорошие! — Вырвал меня из раздумий до неприличия знакомый голос.

Те же интонации, то же презрение, только он стал чуть грубее и ниже. Но я, ни за что на свете, не перепутал бы его ни с каким другим — ведь именно обладатель этого голоса и спровадил меня на тот свет с дыркой в голове!

Глава 24

Витя Бульдозер просто «рвал и метал». Прошло уже полдня, а бригада «суровых пацанов», которую он поручил собрать Хорьку, до сих пор еще не мчалась по направлению к Нахаловке. Он несколько раз звонил самому Гоше с резонными требованиями поторопиться. Хорек обещал, что все будет ништяк, нужно только немного подождать — ведь собрать такую кучу вооруженных бойцов в наше время не так просто. Не девяностые на дворе!

Витя рычал, матерился, обещал натянуть Хорьку глаз на жопу — но дальше этого дело не двигалось. Бульдозер с проклятиями бросал трубку, вливал в себя очередной стакан вискаря и все глубже погружался в черную меланхолию. Да, девяностые он вспоминал с потаенной грустью — ведь в то время только по одному щелчку его пальцев тут же срывалась с места вооруженная волынами кодла, готовая порвать на куски кого угодно!

В те годы он реально чувствовал себя едва ли не Господом Богом, ведь только его желания определяли тех, кому жить, а кому и примерить деревянный макинтош пришла пора. Вроде бы и сейчас грех жаловаться — у него имеется все, что только душеньке будет угодно — бабки, власть, влияние… Но из жизни ушло что-то такое, безбашенное, дикое и буйное, заставляющее реально вскипать в жилах кровь и ссать кипятком. Когда адреналин едва ли из ушей не брызжет, и ты не знаешь, выживешь сегодня или завтра тебя четверо понесут…

Честно говоря, Витя Бульдозер безмерно скучал по прежней жизни, ведь жизнь депутата Государственной Думы Виктора Павловича Тихорецкого, была сытой и богатой, но невыносимо пресной и до безобразия предсказуемой. Небольшой отдушиной был Бурят, которого Витюша использовал в духе тех самых девяностых, когда конкурентов уничтожали именно в прямом смысле этого слова. Сейчас не стало и Бурята…

Этот чертов неуловимый общак Семена Метлы оказался для Бульдозера просто каким-то проклятьем. Едва он забрезжит на горизонте и поманит — «вот тута я, иди и возьми», как тут же исчезнет на десятки лет! Мало этого, но и забыть его просто так Витя не мог. Он всегда очень нервно реагировал на собственные провалы. А пропавший союзный общак едва не стал и вовсе настоящим провалом в Витиной криминальной «карьере».

Если бы не перестройка, и не начавшийся по всей бывшей Стране Советов кровавый беспредел, когда братва резала, стреляла и даже подрывала друг друга направо и налево, напрочь позабыв про понятия, законы и здравый смысл, Витю бы реально развенчали из законников и уложили под дерновое одеяльце за убийство такого непререкаемого авторитета воровского мира, как Семен Метла. Ведь более известным и почитаемым в мире воров на тот момент был разве что Вася Бриллиант.

Но девяностые «амнистировали» все прегрешения, обнулили показатели, бросив всю страну, а не только криминальное сообщество в пучину такого махрового беспредела, что сам Витя Бульдозер диву давался: «а что, так тоже можно было?», и брал этот пунктик «на вооружение». В те годы ротация в среде бандюков была очень и очень стремительной. Иной раз и дня не проходило, чтобы кого-нибудь не прирезали, пристрелили, отравили и взорвали. Многочисленные аллеи «криминальной славы» братков, выросшие на всех кладбищах постсоветского пространства, красноречиво говорили сами за себя.

Но Витя оказался куда как зубастее многих, и куда как удачливее. Он выгрыз себе зубами место под солнцем, и теперь лишь с грустью ностальгировал по пошедшим денькам. К слову сказать, если бы ему представилась такая возможность, как вернуться назад, в девяностые, он бы ей обязательно воспользовался.

В общем, бригада собралась только после обеда, можно сказать, даже ближе к вечеру. Максимум бойцов, которых сумел выдернуть с насиженных мест Хорек, оказалось не больше трех десятков. Остальные либо сослались на некие важные и неотложные дела, либо сказались больными, либо вообще не вышли на связь. Задолбавшись ждать, и наплевав уже на всякую «шифровку», Виктор Павлович лично сорвался к коттеджу Хорька, где и должен был пройти сбор.

Да, автомобилями оказался забит весь проезд к дому смотрящего — места для всех машин на дворе коттеджа не хватило. Оставив водилу в машине, Витя буквально ворвался на окруженное высоким забором поместье своего подручного и как раз попал «к раздаче». Гоша наскоро инспектировал собранную «гвардию» и её вооружение.

Вид основательно перезрелых «бойцов», составивших основную