секретаря горкома партии, если мыслить масштабами безвозвратно сгинувших времен СССР.

После того, как я реально осознал, кто сейчас произнес эти слова, мои пальцы сами собой сжались в кулаки, а взгляд заметался по округе в поисках хоть какого-нибудь оружия. Но ближайшим средством убийства мог послужить только столовый нож, да и то, если бы я сумел до него дотянуться — далековато было. Ну, не вилкой же мне его пырять?

Оно, конечно, с одного удара четыре дырки… но дело это насквозь сомнительное и бесперспективное, только, если в глаз ему умудрюсь засадить. Или гортань перебью. Если бы еще я в своем родном теле пребывал, можно было бы попробовать. А в этом, молодом, я еще как следует не освоился, поэтому уповать на его реакцию и меткость, совсем не стоило.

Так что на данный момент я мог лишь с ненавистью пожирать своего убийцу глазами, не пытаясь ничего предпринять. Но я надеялся, что судьба так или иначе предоставит мне удобный момент. Ведь не зря же она нас так быстро вновь свела лицом к лицу.

Витек стоял в окружении вооруженных незнакомыми мне волынами шестерых торпед, которых тоже основательно потрепало временем. Старперы, не иначе, такие же, как гребаный утырок, только в отличие от Бульдозера и еще одного, явно авторитетного урки (я легко прочитал его по перстям на агальцах) выглядевшего немногим хуже Вити — только не таким лощеным.

Пырхаться против вооруженной кодлы было глупо. Я постарался умерить нервную дрожь в руках, которыми мне до безумия хотелось впиться в глотку Бульдозеру и душить его до тех пор, пока он, тварь, не начнет ножками сучить! А затем чуть приотпустить, а после повторить! И еще раз! И еще…

«Стоп! Хватит!» — Мысленно остановил я сам себя. — Ты же не маньяк, Метла! Да и не Метла уже! Просто мне нужно, в конце-то концов, закрыть этот «гештальт», ибо он продолжает занимать место в моем сознании, мешая мне начать новую жизнь. Гештальт с Махмудом был успешно зарыт. Осталось разобраться с Бульдозером…

— Слышь, ты кто такой? — С места выкрикнул основательно перебравший Серега-лесоруб. — И какого хера твои фраера тут стволами размахивают?

— Да это же Витя Бульдозер! — удивленно выдохнула Светлана, узнав бывшего уголовника, а ныне депутата. Её звонкий голос четко разнесся в ночной тишине остановившегося веселья.

— Да насрать: хоть Коля Говновоз! Какого хера он нам праздник испортил?

— Это кто там гавкает? — рявкнул уголовник, видимо, подсознательно подражая Джигарханяну в образе Горбатого Карпа.

И эта фраза пробудила подобные же ассоциации и в хмельном сознании Серого.

— С тобой, свинья, — поддав в голос хрипоты Высоцкого, ответил лесоруб, — не гавкает, а разговаривает капитан Жеглов!

Несмотря на всю серьезность ситуации, деревенская компания, находящаяся в добром подпитии, весело заржала.

— А ну, молчать! — истошно воскликнул Витя, толкнув локтем ближайшего к нему бойца с автоматом.

И тот, недолго думая, эффектно выпустил в темное небо короткую очередь. Женщины завизжали, дети заплакали, смешки за столом стихли, а народ слегка протрезвел и напрягся. Я скосил глаза на единственного вооруженного человека на этой деревенской вечеринке — участкового Сильнягина. Его волына уже больше не висела у него на плече, а была спрятана под стол, накрыта скатертью и, я уверен, изготовлена к стрельбе.

Еще, чисто теоретически, вооруженным мог оказаться и городской мент, который пока еще ничем себя не проявил. Но, думается мне, что сидеть без ответа он долго не будет. Однако, первым после стрельбы подал голос дед.

— По какому праву, Бульдозер, ты ворвался в мой дом? — сурово произнес он, бесстрашно поднимаясь на ноги. — Беспедельщик…

— Потому что я так хочу, старикан! И плевать мне…– в первый момент не признав Махмуда, непочтительно отозвался Тихорецкий. — Погоди-ка… — Он пригляделся к Махмуду, а после выдернул из кармана пиджака чехол с очками. Нацепив их на нос, он вновь пристально взглянул на старика. — Обзовись, бабай престарелый!

— Махмуд Али-Баба! — не дрогнув ни единым мускулом, рубанул Ибрагимыч.

— Гребаный Экибастуз! — Присвистнул Тихорецкий, толкнув локтем в бок стоявшего рядом Хорька. — Ну, и кто был прав, Гошан? Знаешь, кто этот гребаный сморщенный урюк? — спросил он. — Познакомься, Хорек, — не дожидаясь ответа, продолжил Бульдозер, — это самый преданный человек Семена Метлы — Али-Баба! Вот, значит, где ты ныкался все это время, Махмудка! — развязно продолжил он, подходя ближе к столу. — Неужели, ты все это время наказ своего пахана-покойничка исполнял? По глазам вижу — так и есть. Похвальная преданность, Махмудка! Похвальная! Только закончилось ваше время. Давно закончилось! Еще тогда, в восемьдесят девятом. Только по какому-то недоразумению тебе соскочить удалось и тридцать лет от меня общак прятать. Где он, Али-Баба? — Наконец-то перешел к самому главному Бульдозер. — Лучше скажи по-хорошему, — словно уговаривая неразумного ребенка, ласково произнес он, — а не то пожалеешь…

— Западло мне с тобой даже лясы точить, Витя, — бесстрастно ответил таджик. — Ты хоть и не опущенный, но после всего, что ты с Метлой сотворил, зачушить[1] бы тебя не помешало! Вот скажи мне, Бульдозер, тебе пахан успел по ушам надавать[2]?

— Заткнись, сука! — взвизгнул Тихорецкий, но старик все прекрасно понял:

— Значит, успел… — Таджик расплылся в довольной улыбке. — А теперь можешь меня кончать, все равно не видать тебе общака, Витюша!

— Ишь, шустрый какой? — Бульдозер, наконец-то, сумел взять себя в руки. — Зажмуриться спокойно захотел? Не-е-е, Махмуд, не угадал! Счала зажмурится кто-то из этих… — Он обвел пальцем притихших гостей. — Раз ты их всех здесь собрал, на такое угощение не поскупился, значит, они тебе чем-то дороги. С кого начнем? — Витя вновь провел пальцем «по гостям», типа, раздумывая, на ком остановиться. — С него? Или с него? Или с неё?

На этот раз Бульдозеру удалось-таки пробить железобетонную невозмутимость старика:

— Не смей, сука…

— Так отдай общак, чепушила! — гаркнул Бульдозер. — Иначе я за себя не отвечаю!

— Хрена тебе лысого, а не общак! — проскрипел старик. — А за свои слова ты никогда не отвечал, апельсин позорный!

— Ну, все! — рассвирепел Тихорецкий, резко протянув руку к Хорьку. — Дай ствол!

— Да завсегда-пожалуйста! — Гоша вложил в требовательно раскрытую ладонь босса пистолет.

— С кого начнем, старый? — Теперь уже стволом пистолета принялся тыкать в собравшихся