– На поражение? – уточнил офицер.

– Поверх голов, – ответил Гурк.

– Отставить, – послышался в эфире постоянно действующего канала связи голос Зайнулина. – Никаких предупреждений! Это война, а не воскресный пикник. Огонь вести только по конкретным целям!

– Это мирные жители, – попытался возразить Гурк.

– До тех пор, пока им не раздали оружие, – ответил инструктор. – Повторять я не намерен – огонь вести только на поражение! Без вариантов! Вам ясно?

– Так точно, – обреченно ответил Гурк и, чтобы сдержать приступ тошноты, глубоко вдохнул.

Младшему инспектору жутко хотелось бросить винтовку и бежать без оглядки как можно дальше. Останавливало его лишь отчетливое понимание, что бежать ему, по большому счету, некуда. Было очевидно, что с ним или без него диверсионный отряд начнет реальную войну и мир уже никогда не вернется к той жизни, последние минуты которой отсчитывал хронометр в руке Зайнулина. Здравый смысл подсказывал Гурку, что в приближающемся хаосе выживет тот, кто окажется на стороне сильнейших, но легче от такого понимания младшему инспектору не стало. Он наконец перестал бороться с самим собой и освободил желудок над ближайшим утилизатором мусора. На зрителей подобное поведение командира вооруженных людей произвело гораздо большее впечатление, чем его недавняя просьба разойтись. Толпа стала быстро редеть, и ровно через минуту площадь перед дворцом опустела.

Гурк этому обстоятельству сначала удивился, но потом понял, что причина лояльности граждан проста. Обыватели страшно боялись подхватить от больного оккупанта какую-нибудь забытую инфекцию. Ведь в период неустойчивого поведения «Фортуны» это было вполне возможно…

Дворцовые сады занимали целых десять квадратов городской территории. Для перенаселенной Таны это было непозволительной роскошью. Однако сады не являлись закрытым для посещения оазисом, и под сенью древних деревьев постоянно бродили толпы самых обыкновенных горожан. Живописным, практически не корректируемым при помощи виртуальных наложений ландшафтом гордился весь континент…

Впрочем, Лейца не интересовали ни красота, ни уникальность ансамбля растений, фонтанов и архитектурных сооружений. Из этих садов открывался наиболее легкий путь внутрь дворца. Рота инспектора развернулась в цепь и замерла под прикрытием зеленых насаждений.

В отличие от Гурка, инспектор Лейц угрызений совести не испытывал. В ожидании приказа о начале операции он внимательно изучал обстановку и делал выводы.

Больше всего разведчика беспокоило отсутствие видимых признаков организованной обороны. Казалось, что дворец живет повседневными заботами и не подозревает о нависшей над ним опасности. Единственным доказательством того, что это впечатление обманчиво являлось отсутствие на традиционных постах гвардейцев Дворцовой охраны.

Лейц перевел взгляд на ближайшие к позициям его роты постройки и убедился, что охранники никуда не делись, а просто сменили парадные мундиры на синевато-бурую походную униформу и теперь предпочитают не красоваться в прицелах снайперов. Гвардейцы прятались за невысоким, но построенным из камня ограждением внутренних покоев. Это означало, что во дворце ждали нападения и диверсионной группе предстоит не такое уж легкое мероприятие. У Комарова не было времени на обучение своих воинов всем премудростям ведения натурального боя, но тактика обороняющихся всегда на порядок проще тактики наступающих, и потому даже неопытный отряд Бешеного Пса мог оказать группе диверсантов самое серьезное сопротивление.

Придя к такому выводу, Лейц начал нервничать. Зайнулин почему-то медлил, и каждая минута проволочки грозила обернуться срывом всей операции. Инспектор почти не сомневался, что во дворце уже знают о подозрительных передвижениях на площади перед фасадом и в глубине парка, а значит, воины Комарова заняли позиции и диверсантам не застать охрану врасплох.

Наконец Зайнулин соизволил выйти на связь, но приказа о начале штурма так и не отдал.

– Терпение, Лейц, – спокойно сказал землянин. – Жди сигнала от Гурка. Как только громыхнет, ставь дымовую завесу и начинай продвигаться к объекту.

– Здесь полно отдыхающих, – заметил авестиец.

– Жги их вместе с деревьями. И помни, товарищ инспектор, что с этой минуты любой подданный Таны – враг. Сегодня они безоружны, а завтра получат винтовки из рук того же Комарова и откроют огонь нам в спину. Хороший индеец – мертвый индеец…

– Ты просто больной, – невольно вырвалось у Лейца.

Зайнулин, казалось, не обиделся. Он лишь усмехнулся и ответил:

– Даже если так. Лучше быть больным победителем, чем мертвым побежденным. Жди сигнала, Лейц…

Штаб своего полка Комаров разместил в одной из самых надежных, с его точки зрения, башен. Она была построена наиболее тщательно и, кроме толстых стен, обладала еще одним явным преимуществом – отсюда был виден любой уголок дворца и прилегающей к нему территории. Весь личный состав и большинство придворных последние двенадцать часов пропадали на вербовочных пунктах, как виртуально, так и собственными персонами. Объявленная новым Монархом мобилизация воспринималась подданными как некая замысловатая шутка, и потому процесс продвигался с громким скрипом.

– Я скоро с ума сойду! – Люся залпом выпила большой бокал кислого вина и плюхнулась в кресло. – Они даже не слушают! Просто сидят и глазеют на меня. Из каждой тысячи этих кобелей в солдаты записывается не больше десятка.

– На твоем вербовочном пункте показатели самые высокие, – с горькой усмешкой сказал Саша. – Авестийцы не верят в возможность реальной войны, и пока на континенте не объявится отряд «сагиба» – результата от наших усилий не будет.

– А что изменится? – возразил Голиков. – Диверсанты попробуют взять дворец, а не весь континент. Вряд ли местные жители воспримут штурм всерьез. Для них все будет выглядеть как очередное шоу.

– Ты плохо знаешь татарина. – Комаров покачал головой. – Он попутно обязательно вырежет пару кварталов. Так его учили, да к тому же он на этом крепко «задвинут». Крови будет по колено, ты уж поверь. Вот тогда-то наши «военкоматы» и заработают на полную катушку.

– Не думаю, – возразил Игорь. – Жестокость диверсантов может сломить и без того не слишком закаленную волю этих тюфяков. Они забьются в норы и будут просто выжидать, чем все закончится.

– Не может быть, чтобы даже в этом изнеженном обществе не нашлось достаточного количества прирожденных бойцов. Вспомни отбор кандидатов в наш отряд. Мы привередливо отсеяли примерно семь тысяч человек. Но ни один из них не был так уж безнадежен. На Тане энтузиастов наберется не меньше, я гарантирую.

– Как говорят англичане – «будем посмотреть». – Голиков усмехнулся. – Пойду еще раз проверю посты. Разведчики доложили, что в порту кто-то видел субмарину Внешних островов.

– Туда каждую минуту приходят какие-нибудь подлодки. – Комаров пожал плечами.