Последние рассуждения натолкнули меня на еще одну идею. Я ведь даже не удосужился спросить: могут ли мои призраки пользоваться порталами, чтобы до этих самых коллег добраться?

Если могут, то надо будет отправить их на разведку в другие храмы. Пусть поглядят, как там обстоят дела с накопителями. Местные-то они четко определяют, хотя и система контроля внутри храма действует довольно уверенно – потенциально опасные точки проникновения выделяет в списке значком предупреждения. В других храмах она давно уже могла разладиться. Пусть проверят накопители хотя бы в общем зале приема, а там и остальные. Хотя жалко, конечно, и призраков, но чем они, по большому счету, рискуют? А я чем рискую? У верховного в сейфе целая куча пирамидок с частицами душ (подозреваю, не только охотников до сокровищ), готовых к внедрению в эктоплазменную оболочку. При той прорве энергии, что я теперь обладаю, наклепать сотню разведчиков – несложная задача. Другое дело, привык я к этим двум чудакам, кто там придет им на замену? Творец только и может ведать.

Ювелиру я рассказал про два готовых к практической реализации амулета, которые уже прошли проверку: бак для стирки белья и пуговица для чистки одежды в походных условиях. Объяснил и причины, по которым опасался связываться с нашим патентным бюро. Дедушка У хоть и не посчитал мои страхи достаточно обоснованными, но согласился с тем, что перестраховка лишней не будет. Обещал подумать и посоветоваться со знающими людьми, а пока суд да дело, попросил изготовить действующие образцы того и другого. Не бак целиком, а только магическую часть с описанием устройства остального.

Через два дня мои образцы были готовы, и ювелир, со своей стороны, успел переговорить с нужными людьми. Вариант, предложенный дедушкой У, меня вполне устроил, и на следующий же день у гоблинского стряпчего мы оформили доверенность на одного из членов клана ЧиньУ, которому я предоставил право патентовать мои разработки. Мое имя нигде не фигурировало, но если бы потребовалось раскрыть инкогнито, я должен был просто представить список конструкций, заверенный доверенным лицом, которые я ему передавал для патентования. Одновременно этот же гоблин становился моим поверенным в делах продажи лицензий и заключения договоров на производство и продажу амулетов. Дед заверил меня, что его средний сын Сур очень хорошо понимает в вопросах как крючкотворства, так и торговли. Он и ведет наиболее сложные дела клана. При нем клан стал богатым и процветающим торгово-промышленным предприятием, а не только крепкой боевой организацией, с которой банально боится связываться всегоблинская криминальная организация «Глаз восхода», объединившая или обложившая данью практически всех воров, убийц, мошенников, сутенеров, торговцев живым товаром и прочий асоциальный элемент Гоблери. Его заместитель, внучатый племянник дедушки У, по словам Сура, ничуть не хуже его самого и справится с этим делом, несмотря на молодость, едва ли не лучше всех.

Мой представитель через два дня сел на поезд к побережью и отбыл в Гоблери пробивать патент и организовывать производство. Оба амулета были выполнены мной в старом стиле, и повторить их в массовом производстве могли подмастерья не самой высокой категории. В дальнейшем, учитывая опыт копирования дворцовых амулетов, я предполагал сделать нечто подобное с амулетами новой конструкции, а пока можно и по старинке.

Еще одно дело мучило меня уже долгое время, и я спросил совета опять же у деда. Мне никак не удавалось придумать, как наладить переписку с родными. Я-то периодически отправлял им письма с почтамтов разных районов, но обратного адреса не указывал, говорил, что все еще в поисках подходящего жилья. Но долго так продолжаться не может. Получать письма до востребования я боялся, поскольку для сильных мира сего не надо быть даже мелкими чиновниками тайных и явных служб короля, чтобы отследить корреспонденцию конкретного человека. Я и сам бы смог. Деньги – универсальный ключ к сердцу большинства чиновников. Попроси ласково почтового служащего обратить внимание, если придет письмо на имя того, кто мне нужен, и дело сделано. Попросили еще ласковее… раза в полтора, он еще и придержит передачу, и почитать даст, и снова запечатает. А если уж совсем нежно попросить, так сам и задержит получателя…

Дедушка У сказал, что решить эту проблему совсем несложно. Гоблины нередко бывают в моем городе. Попросить некоторых из них заходить в гости к моей матери, например, постирать белье и забрать почту для меня, не составит труда.

Откровенный разговор с ювелиром, точнее, хранителем храма силы, освободил меня от занятий ювелирным делом. Мы с дедом договорились, что при необходимости я всегда смогу обратиться к нему и получить консультацию, а то и урок. На сегодняшний день особые тонкости и хитрости ювелирного дела мне не требовались, поскольку изготовление самого изделия «старинной работы» в металле и камне возьмет на себя дедушка У. За мной остается, соответственно, магоконструкторское наполнение. Иначе говоря, ювелир строит тело, а я вкладываю в него «душу».

Курьер отправился в Гоблери, а у меня появилось наконец-то свободное время, чтобы заняться копией амулета графа. Нетерпение проверить свою догадку о слове-ключе для его открытия прямо-таки изгрызло меня всего, но раньше сдерживалось необходимостью сначала сделать все возможное для собственной безопасности, потом дракой с грабителями и травмами, потом выздоровлением, потом… В общем, некогда было. В иные дни я и не вспоминал про амулет, будто его никогда не существовало.

Сообщив дедушке У, куда направляюсь, спустился в лабиринт и тут же, даже толком не поболтав с призраками, неизменно встречавшими меня у входа, телепортировался к защищенному залу. Помещение это специально было приспособлено для проведения опасных магических экспериментов. Стены, пол и потолок просторного зала прямо-таки рябили от магических контуров, внедренных в них. Солидная подпитка напрямую от магоконцентратора храма гарантировала, что разрушения не выйдут в случае неудачного исхода за пределы помещения. Из обстановки были только несколько вырубленных в скалах полок разной величины. Нажав рычаг, я запустил механизм запирания помещения, и тяжеленная каменная плита со скрежетом встала на место так, что даже малейшего зазора невозможно было разглядеть.

Я положил на одну из полок, ближайшую от входа, копию амулета и – не скрою, – затаив дыхание, активировал. Браслет засиял, выбросил в воздух сноп радужных искорок и сформировал из них семь переливчатых разноцветных полосок, ступеньками с зазором в один сантиметр поднимавшихся над браслетом от самой короткой, длиной пять сантиметров и два шириной, мягко переливающейся чистым красным цветом, до самой длинной, тридцати пяти сантиметров в длину и восьми в ширину, светящейся чистейшим фиолетом. Я уже не раз видел это зрелище и знал, что должно произойти дальше. Ровно через пять секунд погаснет фиолетовая полоска, за ней синяя, потом, соответственно, голубая, и так далее, пока полоски снова не вспыхнут искорками и не втянутся в браслет. Думаю, графу Вантскому, владельцу оригинала, и его предкам, несмотря на естественное любопытство, было, в общем-то, достаточно этой демонстрации остатка времени для ввода пароля как подтверждения работоспособности амулета. Вероятно, по праздникам его извлекали из хранилища, торжественно ставили на стол, вспоминали семейные предания, связанные с ним, или историю его покупки, любовались световым представлением и снова убирали в хранилище. Владельцы могли даже магов приглашать, чтобы они посмотрели структуру амулета и высказали свое компетентное мнение, но вряд ли приглашенные тратили на его изучение столько времени, сколько я. Скорее всего, глубоко они не заглядывали – работает и работает. Граф доволен? Доволен. Так чего еще надо? Может быть, кто-нибудь из молодежи пытался некоторое время подобрать пароль, но вскоре, не имея успеха, разочаровывался и оставлял попытки.