ОРЛОВ: Что не всегда можно сказать о наших главных союзниках. Они провели прекрасную по техническим возможностям Нормандскую операцию, но как только дело коснулось войны на суше, все сразу застопорилось — и в Нормандии, и в Голландии, и, наконец, в Арденнах. Американцы двинулись вперед только тогда, когда Советская армия начисто сокрушила врага... Говорят, 6 января Черчилль написал письмо Сталину, что под Арденнами плохо, и Сталин сказал, мол, начнем раньше ради союзников и т. д. Но главное тут совсем другое — Сталину нужно было прийти на Ялтинскую конференцию в Ялту со стратегическим успехом, который бы сразу сказал союзникам, что с СССР разговаривать этак-так нельзя. В результате Висло-Одерской операции мы за три недели оказались в 60 километрах от Берлина, а союзники, уверявшие в сентябре

44-го что войдут туда первыми, были в полутысяче верст, и потому Сталин опять-таки мог отстаивать наши интересы. Авторитет Советского Союза был тогда крайне высок!

— Но это вряд ли устраивало наших союзников...

РЖЕШЕВСКИЙ: Да, здесь столкнулись противоречивые геополитические интересы, что и послужило европейской основной распада великого, но недолговечного союза — антигитлеровской коалиции. Целью Советского Союза было создание на своих западных границах пояса безопасности из дружественных нам стран — вместо того враждебного «санитарного кордона», который существовал перед началом Второй мировой войны. Противоположной была геополитическая цель Великобритании, которую поддерживали США. Англия мечтала о восстановлении своего господства в Европе, и по этой причине вступила во Вторую мировую войну, формально защищая Польшу...

— Вариант, отработанный еще Наполеоном.

МЯГКОВ: Ну конечно! Однако вопрос о Польше, о ее границах, действительно был коренным вопросом, а потом все более четко вставал вопрос о ее правительстве... В конце концов — вопрос об ориентации Польши. Либо она будет ориентироваться на Запад, либо — на Восток. Мы четко придерживались своей линии, что это должно быть дружественное нам государство, оно должно быть союзником СССР; позиция США и Великобритании была несколько иной — они думали о прозападно настроенной Польше.

РЖЕШЕВСКИЙ: Да, и геополитические интересы СССР и Великобритании здесь столкнулись, и несмотря на очень большие усилия, в том числе самих Сталина и Черчилля, найти компромисс по Польше не удалось. Зато именно на этой почве Черчиллем, и не только им, на рубеже мая 1945 года был раскручен миф о якобы попытках Красной армии захватить всю Европу и дойти до Бискайского залива. Миф этот и сейчас еще раскручивается в западной историографии, и о нем нередко вспоминают некоторые западные политики. Однако документы и НКИД, и ГКО доказывают, что таких целей у нас не было, мы не могли ставить перед собой такую задачу даже в силу характера своего государства, своей внешней политики. В этом смысле очень характерна, на мой взгляд, та позиция, которую мы заняли в отношении Греции, о чем рассказывалось на прошлом заседании «круглого стола».

ЧУРИЛИН: Кстати, если в начале войны Великобритания имела ясные установки на захват тех же итальянских колоний, то в конце войны — ей нужно было уже защитить то, что есть. От кого? Хотя бы от американцев, которые уже освоились на английских базах вблизи побережья США, на английских территориях в Африке, в английских владениях в Бирме и т. д.

— Война в Европе закончилась, а на Дальнем Востоке она еще продолжалась...

ЗИМОНИН: Да, и по расчетам американцев, англичан и китайцев — у них тут единые взгляды были, она в лучшем случае завершилась бы в конце 1946 года, а то и в 1947 году.

— Кстати, сколько союзников воевали на Тихом океане против японских милитаристов?

ЗИМОНИН: Американцы, Великобритания, голландцы, Китай, все силы сопротивления тоже были на стороне союзников — это и Индия, и Бирма, и Филиппинский народ, и Таиланд, и прочее, и прочее. Австралия — безусловно, Новая Зеландия в меньшей степени, но тоже... Досужие американцы подсчитали, что если бы они добивали Японию своими силами, то — даже с учетом ядерного оружия — погиб бы миллион американцев, полмиллиона британцев, десять миллионов японцев, а китайцев, бирманцев и прочих — вообще без счета...

— Летом 1945 года мы, как и обещали союзникам по Антигитлеровской коалиции, вступили в войну с Японией. Не получилось ли так, что тем самым СССР нарушил пакт о нейтралитете?

ЗИМОНИН: Знаете, мне приходилось трижды бывать в Японии, встречаться и с военными историками, и с офицерами, и с генералами, и японцы часто задают этот вопрос, высказывают претензию: вы нарушили пакт о нейтралитете. В принципе, разговор с ними всегда был простой: во-первых, вы же сами всегда все нарушали — как только где какой договор мешает; во-вторых, кто вам мешал 26 июля 1945 года принять условия Потсдамской декларации? Если бы вы подписались — была бы почетная капитуляция, и никакой войны Советского Союза против Японии, у вас остались бы Сахалин и Курилы... В общем, никаких харакири! А так нам пришлось выполнить свой союзнический долг, в результате чего война закончилась не через полтора-два года, а меньше чем через месяц...

ТЮШКЕВИЧ: Думается, что вопрос о том, как развивались союзнические отношения, не только исторический, он имеет и очень большое значение для понимания того, что происходит в современных условиях. Мы ведь и сейчас не можем правильно объяснить, как должны складываться объективные оценки союзнических отношений для России: кто действительно наш союзник, а кто — нейтральный; кто нас подведет, а на кого можно надеяться по-настоящему...

ЧУРИЛИН: Действительно, у меня сложилось впечатление, что несмотря на хронологическую дистанцию между событиями середины 40-х годов и нашими днями, тема эта не умирает из-за того, что постоянно поступают новые материалы, новые свидетельские данные, новые фонды открываются. Поэтому тема развивается вглубь, появляются новые грани ее понимания. Даже иногда старые материалы, собранные вместе по-новому, дают новый, как говорится, блик на эту ситуацию.

МЯГКОВ: Вернемся опять к президенту США Франклину Делано Рузвельту. В начале апреля 1945 года на его стол ложится документ, подготовленный директором УСС — Управления стратегических служб, т. е. разведки, — Донованом, в котором подчеркивалась мысль, что сила Советского Союза велика и воевать с ним в Европе достаточно проблематично. Поэтому США необходимо предпринять в отношении СССР какие-то срочные оборонительные шаги. Предлагалось создать блок государств, в который бы входили Великобритания, Франция и, возможно, Австрия, который будет способен противостоять СССР. Война не закончилась, а они уже говорили о блоковой политике в послевоенное время... Реакцию Рузвельта на этот документ нам узнать не удастся — 12 апреля он умер. Но вскоре этот документ оказался на столе у нового президента США — Трумэна...

— И в 1949 году была создана Организация Североатлантического договора, более известная, как блок НАТО.

Историческая справка:

«Государственный комитет обороны {ГКО) — чрезвычайный высший государственный орган СССР в период Великой Отечественной войны. Образован совместным постановлением Президиума Верховного Совета СССР, СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 30 июня 1941 г. в составе: И. В. Сталин (председатель), В. М. Молотов (зам. пред.), К. Е Ворошилов, В. М. Маленков, Л. П. Берия.