И это заслуживало уважения. Из-за этого самого уважения я и не касался покуда Кацуми. Целоваться целовались, но не более того. Никаких вольностей по отношению к возможной жене я себе не позволял. У нас был договор с Кенджи, а договор двух мужчин был нерушим, если они считали себя настоящими мужчинами.

Когда я в сопровождении Масаши зашел в гостиную, то взрослые уже расселись возле прямоугольного стола. Мы выдали по вежливому поклону и дождались, когда нам кивнут в ответ. Одежда на сидящих была тоже из официального разряда — костюмы, сорочки, галстуки. Тем самым выказывалось внимание к гостям и подчеркивалось почтение, которое они вызывают.

Вроде бы и обычный обед, но с другой стороны — это обед, за которым будут подниматься важные вопросы. А это уже не просто выезд на горячие источники, где можно прогуливаться в банных кимоно.

До важных вопросов ещё надо добраться, а пока что мы сели за стол и воздали должное поварскому искусству слуг дома Окамото. За столом шли неторопливые разговоры о таких малозначительных вещах, о которых можно было говорить при слугах. О погоде, о занятиях в академии, о предстоящих военных играх и шансах вашего непокорного слуги на победу в этих соревнованиях.

Во время обеда к нам присоединился мастер Нагаи. Он поприветствовал всех одним вежливым поклоном и сел по правую руку от меня.

Я также, как и Масаши, вел себя в соответствии с возрастом. То есть говорили в основном взрослые, а мы отвечали только в те моменты, когда к нам обращались.

Постепенно разговоры начали замедляться. Это происходило по мере таяния пищи в тарелках. После окончания трапезы слуги убрали всё со стола, а взамен поставили большой чайник с подогревом днища и семь тяванов. Как только все тяваны были наполнены, слуги покинули гостиную.

Пришло время разговоров на многозначительные темы.

Как-то так получилось, что все взгляды устремились на меня. Я отпил чай и посмотрел в ответ:

— Господа, чувствую, что у вас в отношении меня назрели вопросы?

— Ты правильно чувствуешь, Такаги-кун, — кивнул Сейташи. — Мы переговорили между собой и выяснили, что только ты один выступаешь так яростно против наступления на Россию. Так как мы с тобой знакомы не понаслышке и знаем, на что ты способен пойти ради достижения своей цели, то нам бы хотелось узнать — почему ты хочешь пойти против течения?

— Что же, начнем издалека. С помощью интернета, взломанных переписок, утечек информации мне вот что удалось выяснить… — я сделал небольшую паузу, для создания драматического эффекта, а потом продолжил. — США, Британия и Европа не первый год готовили нападение на Россию. Они не первый год накачивали Монголию оружием, подкупая местных политиков. С их подачи была исправлена история, которая теперь превозносит Чингисхана, как великого полководца и завоевателя мира. И с подачи этого конгломерата под самым боком России взращивается огромный нарыв, который вот-вот рванет и разродится очень большой проблемой. Монгольский люд кинут на убой, введя им в головы нарратив о том, что Монголия может вернуть обратно все утраченные земли. Россия же окажется в кольце врагов, если ещё и Япония присоединится к шайке разбойников, которые давно точат зубы на природные богатства. Дата наступления ещё неизвестна, но это уже не за горами.

— Но зачем конгломерату Россия? У них и без неё дела идут неплохо, — спросил Кенджи. — Низкая инфляция, невысокий банковский процент, социальные гарантии и прочее-прочее-прочее…

— Тут многое на виду. Западный мир с низкой инфляцией стоит на трех столпах: дешевая рабочая сила иммигрантов удерживает заработную плату в сфере услуг в США на прежнем уровне; дешевые товары из Китая повышают уровень жизни на фоне стагнации заработной платы; дешевый российский газ питает промышленность Германии и ЕС в целом. И тут уже очевидно, что нет никакого экономического чуда, а есть паразитирование на колониях. А уж когда империя по имени Россия не захотела больше считаться колонией, а взяла курс на равноправное сотрудничество — тут уже возник монгольский нарыв… Ко всему прочему ещё и Китай развился настолько, что запросто может выйти из сферы влияния колонистов.

— Такаги-кун, твои слова для нас не новость. Эта тенденция идёт уже давно, но почему мы, я имею ввиду Японию, не должны присоединяться к сильным мира сего? Я имею ввиду США, — сказал Утида. — Ведь союз с более сильным участником принесет гораздо больше выгоды при победе, чем противостояние с ним.

Они смотрели на меня внимательно, следили за каждым мимическим изменением. Я подумал — рассказать им про другой мир? Про тот, откуда я вышел?

Ведь тут не было атомных ударов по Хиросиме и Нагасаки, не было сотен тысяч жертв мирного населения и не было террора. Да, в Японии стоят американские базы, но они появились в результате американо-японского договора о взаимном сотрудничестве и безопасности. Как базы для наблюдения за Китаем, у которого с Японией не очень хорошие отношения до сих пор.

— Давайте я начну издалека. По моим данным больше половины японских граждан отрицательно относятся к тому, что в Японии расположены американские базы. Ещё более негативный выплеск идет оттого, что на содержание каждого американского военнослужащего идет порядка ста тысяч долларов в год. А по данным из открытых источников в Японии содержатся порядка пятидесяти тысяч американских военнослужащих. Посчитать тут несложно, сколько Японии обходится содержание этой армии. И это притом, что у даже самого захудалого и обедневшего аристократа под началом не меньше пяти тысяч человек. Сразу же напрашивается вопрос — если такое количество народа есть у аристократии, то зачем нам ещё содержать и американских военных? Чтобы они жирели и отъедались за счет обычных японских трудяг? Я не думаю, что Японии некуда вложить пять миллиардов долларов, которые она тратит на содержание баз и военных.

— Однако, ты так и не ответил на вопрос, — мягко напомнил Утида.

— Как раз к нему я сейчас и перехожу. Америка только создает видимость, что является самой сильной в этом мире. Это виртуальная видимость, которая ещё и раздута пропагандистской мощью. Мои данные кардинально расходятся с той видимостью, которую создает Америка. По возвращении на базу я пошлю вам с доверенными людьми данные о реальном положении дел. Из них вы увидите, что в реальных боевых действиях Америка почти не участвовала. У них есть наработки, учения, но... Реальность отличается от учений тем, что на войне