— А я знала, что Господь не может быть таким жестоким, но я никогда не думала, что он выберет Талорка Синклера как того, кто вернет тебя мне.

Абигейл нервно бросила взгляд на мужа, чтобы посмотреть, как он отреагирует на слова сестры. Хотя они и достигли некоторого восстановления отношений, и их занятия любовью были страстными, как никогда, он не признал открыто её любви, хотя она каждую ночь говорила ему о ней, и, по крайней мере, один раз в течение дня. Это не радовало, не говоря уж о том, что сам он ни разу не ответил ей признанием в любви в ответ.

Они никогда не обсуждали то, что она хотела использовать его, чтобы добраться до сестры, но знание этого стояло невидимой стеной между ними. Невидимой, но все равно ощутимой.

Тем не менее, сейчас на его лице не было ничего, кроме снисходительного удовлетворения.

С благодарностью за понимание, Абигейл улыбнулась ему, делясь своей радостью:

— Моя сестра здесь.

— Я заметил, — улыбнулся он в ответ одним уголком губ.

Эмили коснулся щеки Абигейл в таком знакомом жесте, привлекая ее внимание:

— Он пригласил нас в гости.

— Ох… — Абигейл снова посмотрела на Талорка полными счастливых слёз глазами. — Ты слишком добр ко мне.

Талорк наклонился и нежно поцеловал ее. Тут же, перед ее сестрой и зятем. И не в щеку, а в губы.

— Я и не собирался держать тебя вдали от семьи.

Ошеломленная его поцелуем, Абигейл повернулась к сестре с, без сомнения, глупой улыбкой на губах:

— Разве он не замечательный?

— Я готова признать, что он не козел, — поддразнила Эмили с округлившимися глазами.

Её муж откинул голову назад, очевидно, засмеявшись.

Талорк нахмурился, с неодобрением посмотрел на Эмили, но искры смеха в его голубых глазах противоречили этому притворному гневу.

— Понадобилось много времени, чтобы ты признала правду.

Абигейл покачала головой, чувствуя себя такой счастливой, как никогда в жизни.

Талорк погладил указательным пальцем кончик ее ушка, привлекая к себе внимание жены. С сияющей улыбкой, она обернулась к нему, полная внимания.

— Да?

— Жена, этот почти дряхлый воин тот, которого вместо меня предпочла твоя сестра, — он махнул рукой на мужчину, что стоял радом. — Лахлан, лэрд Балморал.

— Это большое удовольствие познакомиться с вами, — сказал Абигейл, приложив руку к горлу, чтобы убедиться, что голос был достаточно сильным, чтобы ее услышали. — Может это и эгоистично с моей стороны, но я искренне рада, что моя сестра вышла замуж за вас, а не за человека, которого выбрал ей король. Талорк принимает меня такой, какая я есть.

Даже если Лахлан и не понял, насколько важным и удивительным это было для Абигейл, то Эмили все прекрасно поняла.

— Я тоже рад тому, как все сложилось, — ответил большой воин, поблескивая темно-карими глазами. — Кто знал, что простое похищение могло иметь такие последствия?

— Эмили похитила вас? — спросила Абигейл с притворным удивлением.

Хотя ее сестра никогда полностью не рассказывала всех обстоятельств ее брака «не с тем» лэрдом, Абигейл никогда не верила, что встреча и любовь Эмили и Лахлана была чем-то легким и простым, а Талорк мирно отошел в сторонку, как писала Эмили в своих письмах.

Лахлан улыбнулся жене, а потом опять засмеялся. Если бы Абигейл не была уверена в обратном, то она бы подумала, что они общались как-то иначе. Язык их тел говорил об этом, хотя их губы даже не пошевелились.

Эмили мягко улыбнулась Абигейл:

— Мы оба с божьей помощью нашли наши счастливые дорожки друг к другу. И я не похищала своего мужа, хотя и приложила немало усилий, чтобы меня похитили вместе с Катрионой — подмигнула она.

— Я бы хотела послушать эту историю.

— Я расскажу тебе позже, — пообещала Эмили. Она посмотрела на мужа с озорством: — Во всех подробностях.

Лахлан испустил низкий протяжный стон.

Абигейл покачала головой и засмеялась.

— Я вижу, что он достойный противник для твоего юмора и остроумия.

— Да, — Эмили улыбнулась в блаженном удовлетворении. Потом она указала на девочку в ее руках:

— Это Абигейл Катриона, наша дочь.

Малышка с фиолетовыми, как драгоценности глазами матери и тёмными волосами отца потянулась к Абигейл.

Еще не оправившись от осознания того, что сестра назвала своего первого ребенка в ее честь, Абигейл протянула трясущиеся руки и взяла ребенка. Эмили с улыбкой передала дочь сестре.

Прижав к себе ребёнка, Абигейл благоговейно проговорила:

— Она прекрасна, — а потом наклонилась над сверстком и прошептала:

— Привет, моя сладкая. Я твоя тетя.

Ребенок протянул ручку и дотронулся до лица Абигейл.

— Мы называем ее Гейл, — сказала Эмили.

— О, это чудесно.

— Это всё её папочка. Он сказал, что имя Абигейл Катриона слишком длинное для такого маленького тела.

Абигейл засмеялась:

— О, я думаю, — проговорила она дрожащим от эмоций голосом.

Она посмотрела на Талорка, глазами говоря ему о своем желании иметь собственного ребёнка. Он ответил ей нежным взглядом, который отозвался трепетом в ее сердце.

Эмили смотрела на них обоих с явным удивлением.

— Никогда бы не могла подумать, что в Талорке это может быть.

— Что именно? — спросила Абигейл.

— Любовь.

Потом глаза Эмили расширили, и она бросила огорченный взгляд на мужа.

Вздохнув, она обернулась к Талорку и проговорила:

— Мне очень жаль, это было нехорошо с моей стороны. Дело в том, что, хотя в своем письме Абигейл писала, что она счастлива в этом клане, я и подумать не могла, что она будет чувствовать себя здесь, как дома. Мой собственный опыт не был настолько положительным, но нет никаких сомнений в том, что Абигейл счастлива. Она просто сияет.

— Они все знают о моем секрете, и по большей части, никого это не волнует. — Абигейл решила проигнорировать намеки сестры, что Талорк якобы любит ее. Она знала, что это не правда, но если бы она сказала это Эмили, то старшая сестра, несомненно, получила бы повод для беспокойства о ней. Абигейл не хотела, чтобы визит сестры был чем-то омрачен, не хотела, чтобы радость от встречи была чем-то омрачена.

— Мы гордимся ее умом, — сказал Ирк. Он находился с Абигейл, когда она работала в саду, и в этот раз мужественно терпел довольно долго, прежде чем, проявил своё обычное острое любопытство.

— Да, весь клан ею гордится, — подтвердил Талорк, видимо, так же, как и Абигейл, решив, игнорировать намек Эмили о его любви к жене.