беспилотного автомобиля, но перед лицом «лихорадки», охватившей индустрию, они хотя бы согласились: что-то в этом направлении предпринять необходимо.

Крупнейшие фигуры «революции глубокого обучения» уже работали на конкурентов. В Google оказались Хинтон, Суцкевер и Крижевский, а также Хассабис, Легг и Сильвер. У Facebook был Лекун. У Baidu – Эндрю Ын. И в этом мире, где такие фигуры, как Хинтон или Хассабис, были на вес золота – потому что обеспечивали понимание грядущих перемен, создание новых технологий, привлечение лучших талантов и, в довершение всего, способствовали продвижению корпоративного бренда, – у Microsoft ни одной фигуры такого масштаба не было.

Для Ци Лу единственной оставшейся кандидатурой был Йошуа Бенжио, третий отец-основатель движения глубокого обучения, который возглавил лабораторию в Монреальском университете, пока Хинтон и Лекун трудились в Торонто и Нью-Йорке. В отличие от Хинтона и Лекуна, Бенжио специализировался на теме понимания естественного языка – на создании систем, способных складывать слова воедино так, как это естественным образом делает человек. Он и его ученики стали соучастниками нового важного прорыва, когда создали – одновременно с Google и Baidu – новую систему машинного перевода. Загвоздка была в том, что, как и Лекун, под началом которого Бенжио когда-то работал в Bell Labs, он свято верил в свободу науки от коммерции. К лету 2016 года он уже отверг авансы всех крупных американских технологических компаний. Но Лу надеялся, что возможность переманить его в Microsoft все еще была – и Microsoft была готова заплатить за это столько, сколько потребуется. И вот в один прекрасный день, той же осенью, с благословения нового генерального директора компании Сатьи Наделлы, Ци Лу, Ли Дэн и еще один научный сотрудник Microsoft сели в самолет и с самого утра отправились в Монреаль.

Они встретились с Бенжио в его кабинете в университете, крошечной, заполненной книгами комнате, которая едва могла вместить их четверых. Бенжио – выделявшийся своими густыми бровями и курчавыми черными с проседью волосами – сразу же сказал им, что не станет работать в Microsoft, сколько бы денег они ни предлагали. Он говорил по-английски с едва заметным французским акцентом и держался очень серьезно, что одновременно придавало ему шарма и немного отпугивало. Он сказал, что предпочитает жить в Монреале, где может говорить на своем родном французском, и что ему дорога открытость академических исследований, для которой все еще нет места в корпоративном мире. Но разговор продолжался. Помимо работы в университете, у Бенжио были также другие направления деятельности, и, когда он сказал, что часть своего времени посвящает консультированию нового канадского стартапа под названием Maluuba, специализирующегося на системах распознавания речи, это дало Лу повод подойти к вопросу с другой стороны. Если Maluuba перейдет под контроль Microsoft, сказал он, тогда Бенжио сможет ту же часть своего времени продолжать работать консультантом, но уже по отношению к Microsoft. Еще не наступило обеденное время, когда Лу получил по электронной почте добро со стороны Наделлы и сделал устное предложение о приобретении Maluuba. Затем, ссылаясь на слова Наделлы, он добавил, что, если основатели стартапа согласятся на продажу, он уже сегодня же готов доставить их и Бенжио в Сиэтл, чтобы вечером подписать сделку.

Два основателя Maluuba согласились пообедать с ними в университетской столовой, но в Сиэтл они не полетели. Они отклонили предложение, заявив, что их стартапу, созданному всего несколько месяцев назад, еще надо немного подрасти. Лу продолжал давить, но они не поддавались, и Бенжио тоже. Он вообще не хотел говорить о бизнесе. Он хотел говорить об искусственном интеллекте. И когда они обсуждали ИИ и робототехнику и куда все это ведет, он мимоходом сказал, что роботам будущего нужно будет спать. Они должны спать, утверждал он, потому что им нужно видеть сны. Он считал, что будущее исследований ИИ – в системах, которые могут не только распознавать картинки и произносимые слова, но и синтезировать их самостоятельно. Сновидения играют жизненно важную роль в том, как люди учатся. Ночью мы мысленно проигрываем пережитое за день, фиксируя все это в памяти. То же самое однажды станет верно и для роботов.

Когда обед подошел к концу, Лу сказал всем троим, что его предложение остается в силе и они могут воспользоваться им когда захотят. Затем, прихрамывая и опираясь на трость, он покинул столовую. Примерно через год основатели Мaluuba все-таки согласились на предложение, и Бенжио стал консультантом Microsoft. Но сам Лу к тому времени уже покинул компанию. Первая операция на бедре, как оказалось, не дала желаемого результата: искривление позвоночника, из-за которого он не мог ходить ровно, отчего боль распространялась по всему телу, исправить не удалось. Когда он вернулся из Монреаля и врачи сообщили, что ему нужна еще одна операция, он сказал Наделле, что ему больше нет смысла оставаться в Microsoft. Процесс реабилитации займет слишком много времени, и он не больше сможет посвящать всего себя компании. Microsoft объявила о его уходе в сентябре 2016 года411. Пять месяцев спустя он вернулся в Китай и занял должность операционного директора в компании Baidu412.

Часть третья

Суматоха

Глава 13

Обман. «Ого, вы действительно можете создавать фотореалистичные лица»

Яна Гудфеллоу пригласили на собеседование в Facebook осенью 2013 года, и, прогуливаясь с Марком Цукербергом по двору кампуса, он слушал его философствования насчет DeepMind. В конце концов от предложения Цукерберга он отказался, отдав предпочтение работе в Google Brain. Но на тот момент его профессиональная жизнь зависла на паузе. Он решил остаться в Монреале, чтобы разобраться в своих отношениях с женщинами, с которыми он тогда только начал встречаться. И в любом случае ему нужно было ждать, когда соберется ученый совет для обсуждения его диссертации. Ранее он совершил ошибку, пригласив присоединиться к ученому совету Яна Лекуна – как раз перед тем, как компания Facebook представила свою новую лабораторию искусственного интеллекта. А еще он писал учебник по глубокому обучению, но работа шла не слишком гладко. По большей части он сидел, рисовал слонят и выкладывал их в интернет.

Он резко вышел из этого состояния ленивого дрейфа, когда один из его коллег по университетской лаборатории получил работу в DeepMind и в его честь устроили прощальную вечеринку в баре Les 3 Brasseurs («3 пивовара») на авеню Мон-Руаяль. Это было такое место, куда двадцать человек могли явиться без предупреждения, сдвинуть несколько столов вместе и залиться крафтовым пивом. Гудфеллоу был