В общем, обстановка осложнялась, и Константин Мономах предпочел мирное разрешение конфликта. «Очевидно, Византия пошла на уступки, – полагает Литаврин. – Через три года (1046) Вышата был отпущен, ущерб русскому монастырю на Афоне возмещен. Новый договор скрепили в промежуток между 1046 и 1052 гг. браком сына Всеволода Ярославича с дочерью Константина Мономаха, которая носила, может быть, имя Марии (занятное совпадение с текстом саги о приключениях Харальда Сурового Правителя. – С. Ч.)».

В 1047 году в Византии вспыхнуло восстание полководца Льва Торника, армянина по происхождению, принца из Тарона. Прозвище Торник означает «племянничек». То есть перед нами младшая ветвь царьков Тарона.

Лев Торник собрал на Балканах крупную армию и осадил Константинополь.

Вероятно, полагает Литаврин, тогда же на подмогу Константину IX прибыл русский отряд. С помощью русских варваров удалось подавить восстание Торника, мятежник был ослеплен.

Таким образом, дружественные отношения православных русичей с империей к тому времени восстановлены. Летопись подтверждает: «Спустя три года, когда установился мир, отпущен был Вышата на Русь к Ярославу». Значит, договор о мире был заключен не позднее этого времени.

Мария, дочь императора от его любовницы Склирены, через несколько лет после своего замужества родит Владимира Мономаха. На Руси возникнет провизантийская партия.

А еще Русь получит множество преимуществ от дружбы с ромеями: уникальные книги и сладостную церковную музыку, достижения ремесла и культуры – новые технологии в строительстве, овладеет искусством мозаики для украшения храмов, постигнет законы и тайны иконописи. А византийские ткани, моды, благовония, предметы роскоши! Всё это пойдет на пользу Руси. И главное, найдет спрос. Страна наша была богата, о чем свидетельствуют археологические находки. В погребениях часто находят украшения из серебра, встречаются самоцветы. А уж сколько было мехов… А еще – книги, бесценные, великолепно оформленные книги, которые сами по себе – произведения искусства.

Конечно, нельзя идеализировать ситуацию. Тот же Ярослав разбазаривал национальное богатство, выдавая своих дочерей за рубеж с обильным приданым. Разумеется, записные патриоты трактуют сие как победу русской дипломатии. Но богатство-то вместе с приданым уходило во Францию, Польшу, затем в Германию. В русских летописях не встречаются упоминания о том, что западноримский император – Конрад, или Генрих, или еще какой-то персонаж – отдал дочь за Ярославича и снабдил ее богатым приданым. Да и впоследствии русских принцесс не очень охотно брали западные правители. Разве что за исключением эпохи Петра Великого, которая лишь подтверждает правило. Значит, внешняя политика Ярослава сродни метаниям какого-нибудь Николая II: пафоса много, а пользы для государствообразующего этноса – никакой. Всё же высший критерий оценки – выгода для общества, «племени», этноса. В международных браках дочерей Ярослава нет выгоды никакой, кроме разбазаривания ресурсов в виде приданого. Мы не видим ответных жестов соседних княжеств/королевств; скажем, поступлений ресурсов в нашу страну или долговременных преданных союзов. Наоборот, поляки и венгры вследствие династических браков с русскими княжнами в XI–XII веках начинают претендовать на наши территории. Сомнительная выгода от межнациональных браков, практикуемых Ярославом и его потомками. Перед нами – очевидная геополитическая ошибка, о которой не принято говорить. В советское время это – дурной тон (не следует ссориться со странами так называемого Варшавского договора – недолговечного союза, проигравшего НАТО «холодную войну»). Сегодня – вообще другое время, россияне больше заботятся о выживании, чем размышляют о прошлом.

* * *

А вот с византийцами выгодно было дружить.

Русичи, соображал князь и понимало его окружение, смогут использовать выгоды торговых путей по дружбе с ромеями. Наши паломники достигнут Иерусалима. Бездумно восхищаться этим фактом не стоит, но горизонты русичей расширялись, а это крайне необходимо для успешной страны.

Поставление Ярославом Мудрым первого русского митрополита Илариона. Миниатюра Радзивилловской летописи

Короче говоря, дружба с ромеями приносила нашим князьям очевидную пользу, а вражда не имела смысла. Поэтому Ярослав закрыл глаза на убийство знатного русича, который, может, и сам провинился. Столкновений с ромеями при Мудром больше не было, а варяжская дружина вновь вошла в доверие в Византии. Лишь в 80-х годах XI века, после одного из инцидентов, когда пьяные варяги попытались издеваться над очередным ромейским императором, русский корпус в Константинополе был распущен. Базилевсы стали вербовать варягов из англичан. А точнее, из англосаксов, которые бежали от Гийома Завоевателя после битвы при Гастингсе. Подробно этот процесс изложен в классической работе академика В.Г. Васильевского «Варяго-русская и варяго-английская дружина». Любознательный читатель может с ней ознакомиться. Занятные подробности можете найти в нашей работе «Алексей Комнин».

А мы обратимся к другим сюжетам.

После неудачного царьградского похода вновь воцарился мир на Руси. Поражение на берегах теплых морей было для наших предков настолько серьезно, что для наступательной политики просто не хватало сил. Не ходили ни в ямь, ни в Литву, ни в Степь, ни на чудаков, ни на ятвягов. Пассионарная Русь вновь копила силы. А ведь их можно было использовать с толком. Вместо этого – Ярослав Мудрый и его советники положили несколько тысяч трупов на берегах теплых морей… Зачем? Нам не понять, но ведь это имело какой-нибудь смысл?

Князь наш Мудрый попытался наладить добрые отношения с германским королем Генрихом III. Хронист немцев – Ламберт Херсфельдский – упоминает русских послов, которые «попытались договориться о браке германского короля с дочерью русского (кагана), но получили отказ и вернулись домой в печали» (Анналы. Статья под 1043 годом). Возможно, послы сватали Анну – ту самую знаменитую Анну, которая впоследствии станет женой французского короля. И – потерпели фиаско.

По разумению Ярослава, он ведь был равен императору Генриху, поскольку величался каганом. А значит, мог предложить брак со своей дочерью. Не вышло. Отказ Генриха огорчил Ярослава, но не привел к разрыву… Просто политический прагматизм.

Германия только набирала силу, от Руси ее отделяла Польша. Прямого столкновения интересов между немцами и русскими еще не было. Зато русский каган женил своего второго сына Изяслава на польской княжне Гертруде – сестре Казимира Восстановителя. Дружба с поляками укрепилась, хоть и ненадолго. Западная граница Руси была временно в безопасности.

Другие дети тоже были женаты на иностранках. Всеволод – на незаконнорожденной дочери императора Константина IX Мономаха. Святослав – на Килликии/Киликии/Кикилии (имя-прозвище явно греческое, даже если перед нами переложение латинского Цецилия; это какая-нибудь патрицианка из Корчева либо Сурожа – в общем, уроженка Крыма). Вторым браком князь женится на немке Оде, дочери маркграфа Штаденского, но это произойдет гораздо позже.