– Хороша просто она, зараза, ух я бы я с ней провернул…

– Пришли, – кивнул в сторону оврага Стас, пропуская мимо ушей слова Лиса. – Вон Дикий лежит, на краю, а Красавчик внизу вместе с тем мужиком.

– Эх, бедняги… – сочувствующие произнёс Иван.

Стас положил свою винтовку на землю. Из рюкзака он достал большой брезент, чёрного цвета и направился в сторону трупа. Лис и Иван пошли за ним. Дойдя до тела, Иван сморщился от увиденного зрелища. Глаза Дикого были открыты, лицо уже успело потемнеть и замёрзнуть. Стас ногой перевернул тело на живот, и всем трём открылась широкая дыра в затылке трупа. Рядом лежали осколки черепа и кусочки мозгов. Ваня прислонил рукав куртки к губам, готовясь вот-вот исторгнуть содержимое желудка. Лис, – совершенно не поморщившись и не отрывая взгляда – прокомментировал увиденное.

– Меткий выстрел. – Лис достал из-за уха самокрутку и закурил.

– Ладно, покончим с этим поскорее. Вань, бери за ноги, я за плечи, – Стас глянул на Лиса, – а ты вынимай пока оставшиеся два брезента.

Но Лис будто бы и не услышал приказ. Он подошёл к краю оврага и посмотрел вниз. Его маленькие глазёнки забегали по сторонам.

– Блядь, Лис ты слышишь меня?! – укладывая труп в брезент, крикнул Стас.

– Да не надо орать, я все итак слышал.

– Так, а какого хера ты тогда стоишь там?

Лис затянулся самокруткой и присел на корточки у самого края обрыва.

– А где второй? – не отрывая взгляда от дна оврага спросил Лис.

Стас выругался, положил брезент на землю и подошёл к Лису, внимательно осматривающего овраг.

– Ей-богу, у тебя глаза что ли на жопе. Вон там…

Стас подошёл к напарнику и посмотрел вниз. На дне оврага среди грязи и жёлтых листьев лежал только один труп. На всякий случай Стас протёр лицо ладонью, надеясь, что глаза его обманывают, но нет, труп по-прежнему был один.

– Вон Красавчик, – сказал Лис показывая пальцем на тело внизу, – а второй то где? Ты говорил они друг на дружке лежат.

– Странно, – сказал Стас. – Спустимся, проверим, может был жив ещё, отполз куда.

Стас вместе с Лисом начали осторожно соскальзывать вниз.

– Вань, упакуй Дикого пока, мы сейчас, – велел Стас напарнику.

– Ага, – отозвался Иван и с омерзением на лице принялся упаковывать тело.

Оказавшись на дне, Стас и Лис принялись обыскивать всю территорию, но не нашли даже намёка на тело Алексея Леонова.

– Ну и где? – спросил Лис. – Ты же говорил, что прикончил его.

– Я и прикончил, – сказал Стас, – прямо тут, когда он выстрелил в Красавчика. Он был мёртв.

– Ну и где тогда он?

Стас осматривался в надежде увидеть своего бывшего преподавателя. Может он успел каким-то чудом уцелеть? Отполз куда-нибудь? Но вокруг не было ничего, ни следа, за исключением трупа Красавчика, которого он застрелил в спину.

– Может, девчонка утащила, – предположил Стас.

– Девчонка, здорового мужика? И поклажу оставила?

Лис указал дулом винтовки на рюкзак Алексея, лежавший возле большого камня.

– Ты чего-то не договариваешь, дружище, – не спуская глаз со Стаса сказал Лис. – Я ещё это в лесу почуял.

– То, что ты почувствовал в лесу – запах собственной немытой задницы.

Лис направил винтовку на Стаса, но тот успел ухватить её за ствол, и отшвырнуть в сторону. Двумя руками он взял за шиворот куртки Лиса, и повалил его на землю, крепко прижав к земле, но через мгновение в районе его паха раздался щелчок. Лезвие ножа-бабочки – излюбленного оружия Лиса, – острым концом проткнуло куртку Стаса и коснулось его плоти, оставив небольшую ранку. Лис не просто так получил свою прозвище, этот малый, несмотря на свой небольшой рост, был одним из самых ловких сукиных сынов с которым Стасу приходилось встречаться. А ещё этот маленький проныра любил всё вынюхивать своим длинным, словно у лиса, носом.

Вдруг пошёл снег не тот что утром или несколькими днями ранее. Большие хлопья, явные предвестники скорой зимы, падали на лица двух мужчин.

– Резкое движение и твои яйца будут висеть на ноже как ёлочные игрушки, – сказал Лис, не отрывая презрительного взгляда от громилы.

– Повторяю тебе, я не имею понятия, где труп. Он был мёртв, я видел это своими глазами! – Лицо Стаса покраснело. Холодное лезвие вызывало неприятные образы. Он знал Лиса и знал, на что тот был способен…

– Может так, а может и нет. Мне-то откуда знать.

– Сам поразмысли, кретин, какой смысл мне врать? Я его что – знаю? Он мне родня? Да я вообще здесь ни одной рожи не знаю.

Лис продолжал смотреть на Стаса. читая его лицо словно книгу.

– Слушай, я бы ещё хотел пожить с яйцами. Давай-ка, я сейчас ослабляю хватку, – начал Стас, – а затем отпускаю. От тебя бы я хотел подобных действий. Я не собираюсь цапаться тут из-за ерунды. У нас итак сегодня двое парней полегло, хватит…

Лис улыбнулся.

– Не убедил.

Стас закивал головой, улыбнулся. Но вдруг улыбка сползла с его лица.

– Хорошо. Попробую иначе… если ты, сучёныш, хоть на миллиметр вонзишь свою иголочку в меня, мне хватит ровно трёх секунд, чтобы сломать твою хрупкую, вздроченную шейку. Поверь, я этими руками шеи сворачивал и покрупнее, на их фоне твоя смотрится как у трёхлетнего ребёнка. Ну и, конечно же, учти, что моя сила возрастёт в разы, как только я почувствую хоть какую-то боль в районе того места, куда ты пристроил свою игрушку.

Они смотрели друг другу в глаза. Ненависть, злоба, всё это легко читалось в их взглядах.

– Ну, что скажешь? – спросил Стас.

– Добро… – сказал он.

– Добро… – повторил Стас.

Стас ослабил хватку, развёл в сторону руки и встал со своего напарника, предлагая ему руку. Но Лис не принял её. Он поправил шиворот куртки, отряхнулся от прилипшей, мокрой листвы и спрятал нож-бабочку у себя в рукаве.

– Эй, девчонки, у вас там всё нормально? – крикнул сверху Иван. – Нашли второго?

– Ещё нет! – ответил Стас, и посмотрел на Лиса.

– Я предполагаю, что он каким-то чудом очнулся и смог двигаться, но при такой ране далеко ему не уйти. Мы сейчас упакуем Красавчика, а потом прочешем местность и обязательно его найдём, лады?

Лис ничего не ответил, по-прежнему отряхивая свою куртку.

– Лады? – более настойчиво спросил Стас.

– Лады, – буркнул в ответ Лис.

После чего оба начали укладывать тело Красавчика в брезент.

– Что значит не нашли тело? – Гордей сидел на стуле, ещё недавно принадлежавший Виктору Гордону. В его руках была библия, с чёрной, потёртой обложкой.

Он положил книгу на соседний столик и посмотрел