Каменные плитки медленно, словно неохотно сдвинулись с места, заняли новое положение.

Теперь еще раз, в обратную сторону…

Женя проделала все, что уже делала один раз, в Эрмитаже. Все, что было написано английским священником.

Геральдические деревья сдвигались, менялись местами с каменными львами – и наконец раздался тяжелый, натужный скрип, скрип камня о камень, и рот каменного рыцаря широко открылся.

Во рту рыцаря зиял глубокий провал. Тайник, вполне достаточный для того, чтобы туда могла проникнуть рука человека.

Женя вспомнила сцену в ночном Эрмитаже. Вспомнила, как такой же тайник с жутким лязгом захлопнулся, ломая кости, разрывая плоть, вспомнила жуткий крик рыжего бандита…

Что, если сейчас то же самое случится с ней?

Она взглянула на лицо каменного рыцаря.

Удлиненное аристократическое лицо, широко расставленные глаза.

В этом лице, несомненно, были черты ее отца. И каменный рыцарь смотрел на нее отцовским взглядом – взглядом, полным любви, тепла и сочувствия.

Нет, этот рыцарь не желает ей зла…

Женя запустила руку в тайник, нащупала в глубине тяжелый округлый камень, вытащила его – и задохнулась от восхищения.

На ее ладони лежал не камень, а сгусток голубоватого света, сгусток ослепительного сияния.

«Глаз Моря».

Да, действительно, у этого камня был оттенок пронизанной полуденным солнцем морской воды…

Наконец Женя смогла дышать, сердце ее забилось.

Она нашла этот камень… камень, который когда-то давно принадлежал ее предкам… камень, который сотни лет был скрыт от человеческих взглядов…

– Молодец! – раздался у нее за спиной резкий, насмешливый голос. – Я в тебя верил!

Женя резко обернулась.

За ее спиной стоял высокий, очень худой человек. Лицо его казалось обожженным – но не солнечным светом и не обычным огнем. Казалось, оно обожжено адским пламенем.

– Я знал, что ты найдешь его… для меня!

– Для вас? – переспросила Женя. – Да кто вы такой?

– Кто я? – казалось, этот вопрос удивил незнакомца. – Когда-то меня называли Химиком, но потом я умер и, наверное, должен подобрать другое имя…

– Так это вы посылали того рыжего типа! – догадалась Женя.

– Ну да… – Химик поморщился. – Бездарь! Вообще, если хочешь, чтобы дело было сделано, – делай его сам! Вот я и сделал все сам…

– Сделал? Да что ты сделал? Ты пришел на готовое!

– Я следил за тобой – и оказался в нужное время в нужном месте. А до того я по всему миру искал следы камня, как ищейка перерывая архивы и библиотеки…

– И что же ты нашел?

– Я нашел дневник лондонского священника, из которого узнал, что камень попал к представителям младшей ветви семьи Гамильтонов… потом я нашел твоего отца…

– Ты убил моих родителей, ты пытал их, но так ничего и не узнал! И прошло еще семнадцать лет… почему ты именно сейчас возобновил поиски?

Химик молчал, и тогда Женя сама догадалась:

– Потому что в Эрмитаж привезли тот саркофаг?

– Допустим… вообще, хватит болтать! Отдай мне камень – и можешь идти!

Он шагнул к Жене и повелительным жестом протянул руку.

– Размечтался! – Женя отступила к надгробию, пряча алмаз за спиной.

– Лучше не зли меня! – Лицо Химика перекосилось от ненависти. – У тебя только два варианта: отдать мне камень добровольно, и тогда ты останешься жива, или… видишь вот это? – Он показал на глубокую яму, вырытую рядом с могилой Гамильтонов. – Могила уже готова, она ждет тебя!

Женя еще немного отступила.

Химик шагнул вперед, протянув к ней руки.

Вдруг кусты за его спиной зашевелились, и из них вылетел какой-то взлохмаченный человек, размахивая доской. С жутким криком он бросился на Химика. Женя не поверила своим глазам – она узнала в человеке с доской Расторгуева.

Химик удивленно обернулся на крик, на его лице проступила насмешка, рука потянулась к карману. Расторгуев со всего размаха ударил его доской, метя в голову. Химик немного отклонился, так что удар пришелся по плечу. Химик покачнулся и переступил, чтобы принять более удобное положение, но тут его нога соскользнула по глинистой почве, и он, удивленно вскрикнув, свалился в свежую могилу.

Расторгуев подскочил к краю могилы с доской наперевес. Женя шагнула к нему, заглянула в яму…

Химик лежал внизу, не подавая признаков жизни. Голова его была вывернута под неестественным углом.

– Кажется, он умер, – проговорила Женя.

– Надо вызвать полицию… – отозвался Расторгуев. – Это была самооборона…

И тут рядом с могилой появились двое землекопов в серых комбинезонах, с лопатами в руках.

– Ну, вот же она, Степаныч! – проговорил один из них, тот, что постарше.

– Ну да, точно, она, двенадцатый участок, он самый… – согласился второй, помоложе, и землекопы принялись споро забрасывать могилу землей.

Женя удивленно взглянула на землекопов.

У одного из них, того, что старше, волосы были собраны на затылке в седоватый хвост.

– Подождите, что вы делаете! – спохватился Расторгуев. – Остановитесь же!

– Что надо, то и делаем. Что нам велели… сперва сказали – выкопать могилу, потом – закопать…

– Но там же человек!

Землекоп быстро взглянул на него:

– Человек? Какой человек? Никого там нет…

– Как никого? Я его только что видел… своими глазами… он называл себя Химиком…

– Химик? Вот вспомнили! – землекоп взглянул на своего напарника. – Помнишь Химика, Васильич?

– Химика? Химика уже год как схоронили!

– Слышали? Его уже давно схоронили! Год уже прошел! Это вам Васильич говорит, а Васильич все знает! – и землекопы продолжили свою работу.

– Слушай, а как ты здесь оказался? – удивилась Женя.

– А я тебя по телефону нашел, – честно признался Расторгуев, – мне Лешик так сделал, чтобы твое местонахождение в компьютере было видно.

– Ты за мной следил? – возмутилась Женя.

– Ага, следил, – ничуть не смутился Расторгуев, – потому что тебя одну и на час оставить нельзя, обязательно куда-нибудь вляпаешься. Ладно, мне бы на фирму еще заглянуть перед отъездом, так что пойдем уж…

Они пошли к выходу с кладбища.

Однако на полпути Женя увидела стоящего посреди кладбищенской дорожки человека. Как раз в это время солнце пробилось сквозь облака, и его яркие лучи осветили незнакомца, окружили его сияющим золотым нимбом, словно сплели вокруг него золотой кокон.