– С бешеными собаками величиной с медведя? Что там они тебе показывали, штыковой бой? Коли прикладом бей, два отбива, три притопа? Нет такого рукопашного боя, когда двое друг на друга налетают и бьют-колют друг дружку, ты это запомни. У всех, сынок, оружие в руках, и никому умирать не хочется.

– И что?

– А то. Кто-то струсит. Дрогнет. Сломается. Тут ты его и коли.

– Понятно, научил, – скривился парень и плюнул в песок.

Подошел Сергей. Выглядел он так, словно трижды выбирался из горящего танка. Голос, однако, звучал твердо, и ранен он, кажется, тоже не был.

– Здорово, орлы. Похоже, на сегодня последний рывок.

– И не только на сегодня. Навсегда. Судя по боеприпасам… – тихо-тихо буркнул кто-то в гуще людей, обступивших Сергея, но тот услышал и потемнел лицом.

– Вот поэтому нам и надо сегодня все закончить. Значит, идем цепью, на флангах «Ктулху» и канонерка. Там еще пулемет не сдох. Стреляем все, и гранатометчики, и остальные, по команде, залпами. Это не значит, что услышал «пли» и выпустил пулю черт знает куда. Услышал, прицелился – и только потом стреляй.

Он уставился на женщин, хмурясь еще больше.

– Так, вы остаетесь на гребне. Тихо, времени нет бабские взбрыки слушать. Если сквозь нас кто прорвется – эти уже ваши. Там, – он показал пальцем назад, на юг, где была крепость, – ни патронов, ни сил, ясно? С вами остаются те, у кого нет… словом, кто не уверен, что пойдет в рукопашную.

Поднялся гвалт. Кое-как разобрались и растянулись в цепочку. Сергей отправился на гребень, смотреть на пляшущих вокруг костров неандерталов. Робинзон потрогал острие своего «маузеровского» штыка, примкнул его и уставился в небо. Там была все та же завораживающая картина. Бешеный ветер гнал переливающиеся облака, массивные и плотные, каких-то очень чужих форм и очертаний. Отставник перемахивался с «Ктулху» флажками. Перед самим наступлением повисла тишина – даже вдали, у Трущоб, больше не хлопали выстрелы.

Вернулся Сергей вместе с часовыми, почти бегом. Вытащил из чехольчика большую саперную лопатку, крутанул ее, в левую руку взял «ТТ». Крикнул, ни к кому особо не обращаясь:

– И помните – они животные. Зверье. Просто животные.

И потом добавил тише, начиная движение:

– С богом, вперед!

Но все его услышали.

Канонерка и «Ктулху» обогнали атакующую цепь – люди еще взбирались на гребень, а уже надсадно завыли минометы, стрекотнул пулемет. Канонада раздалась и с той стороны, откуда начали атаку Юрген со своими, и «китайцы», ведомые Тамплиером и астрономом. Робинзон посмотрел вправо и с удивлением увидел, что в лодке за пулеметом сидит жена Сергея, в наброшенной на плечи лохматой синей шкуре. Ветер трепал ее волосы, и в тот миг она была похожа на самую настоящую валькирию, как ее иногда называл Сергей.

Прямо за гребнем в лицо ударил ветер с песком. На них уже мчалась завывающая орда, а ветер подгонял стрелы.

Робинзон видел все вокруг размытым, без единой параллельной или горизонтальной линии, без цвета. Только плавали какие-то блеклые пузыри, а прямо на него, словно бы выдираясь из туманного киселя, несся скачками неандертал, разевая медвежью пасть. На нем был нелепый, придававший грузность фигуре кожаный панцирь из неровных, но, видимо, очень толстых лоскутьев, а в руке – громадный лук из черных полукружьев бычьих рогов.

Во рту стоял привкус зелья, зубы словно бы навеки слиплись, дышать было трудно. Нервно передергивая затвор, Робинзон все стрелял и стрелял, но попасть в набегающего врага никак не мог. Наконец предпоследний патрон улетел куда-то за медведоподобного лучника, в серый туман, последний выскользнул из пальцев и упал под ноги. Тогда только Робинзон увидел, что в гуще теней расцветают протуберанцы. Потом он услышал звуки минометных разрывов, захлебнувшуюся пулеметную очередь и крик Сергея: «Огонь!» – и неразборчивую ругань.

Грянул нестройный залп и несколько разрывов. «Выходит, стрелял без команды один я!» – мелькнуло в голове. Несущийся скачками неандертал пробежал в стороне, а прямо перед Робинзоном из ниоткуда вынырнули двое неандерталов помельче. Один целился в него дротиком, откинув далеко за спину руку с крюком копьеметалки, второй надвигался, размахивая узловатой дубиной.

Робинзон с разбегу перекувырнулся, вскочил, отплевываясь от песка, и метнул свое ружье, словно копье, поразившись, что не выпустил его из рук при столь неожиданном и диком кульбите. Ружье ударило неандертала в мохнатый живот, а тот все старался ударить Робинзона дубиной по голове. Слева возник еще один, с большим копьем. В голове Робинзона вспыхнула мгновенная картина – как лопастеобразный наконечник распарывает живот, и внутренности начинают выпадать на песок, словно слипшиеся макароны из кастрюли. Держа копье наперевес и утробно рыча, неандертал двинулся вперед, но откуда-то сбоку раздался неслышный выстрел, и голова монстра дернулась, он стал оседать на землю.

Робинзон метнулся к своей винтовке. Убитый неандертал все так же стоял, обхватив когтистыми лапами ствол, приклад винтовки упирался в песок. Штык, видимо, засел глубоко между ребер. Рванув изо всех сил, Робинзон покачнулся и вырвал оружие. Штык, однако, обломился у самого перекрестья, и клинок остался в ране.

Вокруг стояли крики, рычание и пальба, метались какие-то фигуры. Разобраться в этой каше было решительно невозможно. Откуда-то сзади прилетела черноперая стрела и ударила в сапог. Боли человек не почувствовал, только раздражение. Секундой позже в сапоге стало липко.

Мимо пробежал Рыжик, то и дело поднимая к плечу автомат, но звука выстрелов Робинзон не уловил.

«Рыжик, почему Рыжик здесь, он же должен быть на гребне?» – подумал Робинзон и в следующую секунду споткнулся о тот самый гребень. Это спасло ему жизнь – стрела взъерошила волосы на голове и застряла в ветвях разлапистого куста.

В глубине окружающего иллюзорного тумана послышалось конское ржание, или это ему только показалось?

Страшный удар выбил из рук винтовку, руки загудели и потеряли всяческую чувствительность. Огромный, с песьей головой нелюдь вновь поднимал свою палицу. Робинзон снова кувыркнулся в сторону, почувствовав спиной, что сбивает кого-то с ног. Удар пришелся мимо. Тут, наконец, в голове человека щелчком что-то включилось. Он вскочил и снова распластался по земле, упав на этот раз на задницу в футбольном приеме, называемом «подкат». Только вместо мяча сошла нога неандертала. Тот взвыл и, выпуская палицу, грохнулся загривком о камни.

За спиной мгновенно вскочившего неандертала появился Сергей. В следующую секунду сверкнула лопатка, и голова твари распалась на две половины. Робинзон все так же сидел на пятой точке. Упавший труп едва не раздавил его. Сергей вытер зачем-то лопату о шерстистую спину неандертала, поднял пистолет и дважды выстрелил куда-то за спину Робинзона.

– Ну, ты прямо как Гойко Митич… Вставай.

Робинзон послушно вскочил, схватил палицу и пару раз воинственно ею взмахнул. Сергей куда-то пропал. Врагов вокруг тоже не было. Несколько неясных, каких-то переломанных и помятых на вид силуэтов копошились на истоптанном песке. Но вот из-за кустов показалась одна из женщин, держа за середину спортивный карабин. Потом появился Отставник, нянча свою искалеченную руку. Еще какие-то люди шли вдоль кромки воды, волоча слабо дергающееся тело.