Сегодня Рив может умереть.

И мне хочется умереть вместе с ним.

Больничная комната ожидания забита людьми. Похоже, все, кто был на балу, теперь здесь. Парни в основном расположились на полу или подпирают стены, а девочки устроились на стульях и диванах. Я сижу на диване, зажатая между Ренни и Алексом. Ренни положила голову на плечо Эшлин и наконец-то перестала плакать. Я хочу плакать, но не могу. У меня нет права. Я виновата в том, что произошло. Это я подмешала экстази ему в пунш.

Когда приезжают родители Рива, я не могу даже смотреть на них. Эш шепчет мне:

– Мистер Табатски плачет.

Я просто опускаю голову и смотрю в пол. Миссис Табатски в домашних тапочках. Ренни вскакивает и протягивает ей бумажные платки. Они долго обнимаются.

Алекс тихо говорит мне:

– С ним все будет хорошо.

Это не утешает, потому что Алекс не может знать наверняка. Никто не может знать. Говорят, состояние Рива стабильно, но врачи сейчас проверяют его мозг и сердце, чтобы понять, что вызвало приступ. У Рива сломана нога, но врачи еще не знают, не привело ли падение к повреждению позвоночника. Рив. Рив, квотербек. Рив, который любит танцевать, валять дурака и плавать, больше не сможет ходить? Невозможно себе это представить.

Я изо всех сил молюсь о том, чтобы врачи не стали проводить тест на наркотики. Знаю, что мы затеяли все это для того, чтобы Рива выгнали из команды. Но вдруг начнется расследование? Вдруг каким-то образом станет известно, что за всем этим стоим мы с Кэт и Мэри? Что тогда с нами случится? Мне жаль, что их сейчас нет рядом.

Алекс встает, чтобы принести родителям Рива кофе, а Ренни резко садится.

– Лил, что Рив говорил тебе на сцене?

– Когда? – спрашиваю я, избегая встречаться с ней взглядом.

– Перед тем как тебя поцеловать, – сухо отвечает она.

Я чувствую, как вспыхивают щеки.

– Ничего. Не знаю. Он нес какой-то бред.

– Я смотрела на вас, и все выглядело так, будто ты ответила на его поцелуй.

– Нет, не ответила. Он практически напал на меня, – я понижаю голос. – Он не понимал, что делает, Рен. Скорее всего, он слишком много выпил.

Ренни кивает.

– Да, он явно был не в себе, – она кусает ноготь. – Но ты знаешь, что я к нему испытываю.

– Клянусь, Ренни, я не целовала его в ответ. Я не знаю, что еще ты хочешь от меня услышать.

Ренни прикусывает губу и кивает. По ее щеке скатывается несколько слезинок. Она смахивает их и садится рядом с братьями Рива. Я встаю и иду к автомату с газировкой. Хочу включить телефон и убедиться, что с Кэт и Мэри все хорошо, но в больнице запрещено пользоваться сотовыми. Видимо, придется ждать, пока мне не удастся ускользнуть.

Что же мы теперь будем делать?

Мы сидим на причале, рядом с моей лодкой. Мэри снова затихла. Она не сказала ни слова с тех пор, как мне наконец-то удалось посадить ее к себе в машину. Она лишь плачет время от времени. Я сажусь рядом с ней и вытаскиваю осколки стекла из подошвы ботинок.

Около полуночи мне приходит сообщение. Это Лилия. «Где ты?»

Я отвечаю, что мы у моей лодки и чтобы она срочно приехала сюда. Я понятия не имею, что делать с Мэри. У нее нервный срыв? Мне следует отвезти ее в больницу или еще куда-нибудь? Она не ранена, порезов нет, но выражение ее лица меня пугает.

Двадцать минут спустя Лилия подбегает к пристани. Она запыхалась. Я встаю.

– Как он?

Лилия начинает плакать.

– Он в реанимации. – Она садится, обхватив колени руками. Ее прическа совсем растрепалась. – Как все могло настолько выйти из-под контроля?

Я смотрю в сторону.

– Это я виновата. Думала, что вытащила достаточно голосов.

Мэри вытирает нос рукой.

Лилия холодно говорит:

– Это я дала Риву наркотики. Я лишила Ренни титула королевы бала. Это я во всем виновата.

– Не волнуйся, – перебиваю я, – никто тебя не заподозрит.

Лилия смотрит на воду.

– Я даже не знаю, что думать. Рив может остаться парализованным.

Мэри издает тихий стон.

– Он не парализован, – заявляю я так уверенно, как только могу. – Поверь мне, Лил.

– Ты его не видела. Ты не знаешь. – Лилия качает головой, слезы бегут у нее по щекам. – Мне надо домой. Мама наверняка меня ждет.

Я хочу сказать: «Подожди! Может, сначала договоримся, что будем всем рассказывать?». Но потом Мэри наконец-то подает голос.

– Это я во всем виновата, – говорит она.

Лилия вздыхает и снова качает головой. Вытирая лицо, она говорит:

– Ты не виновата.

Мэри дрожит, свернувшись в клубок.

– Виновата, – настаивает она, глядя мне в глаза. – Я знаю, что виновата.

Я достаю зажигалку из сумочки и прикуриваю сигарету. Затягиваясь, говорю:

– Мы все одинаково виноваты. – Я делаю еще одну затяжку, чтобы дым разошелся по всему телу. – Я только надеюсь, что это сойдет нам с рук.

Выпускникам старшей школы Джар Айленда 2012 года.

КОРОЛЕВЕ БАЛА: Зарин Джеффри

КОРОЛЮ БАЛА: Джастину Чанде

СТАРОСТЕ КЛАССА: Кэролин Рейди

ЗАМЕСТИТЕЛЮ СТАРОСТЫ: Джону Андерсону

АВТОРУ ВЫПУСКНОЙ РЕЧИ: Энн Зафиан

ПРЕЗИДЕНТУ НАЦИОНАЛЬНОГО ПОЧЕТНОГО ОБЩЕСТВА: Джулии Макгвайр

САМОМУ ОБСУЖДАЕМОМУ: Полу Крайтону

ШКОЛЬНОМУ ХОРУ: Лидии Финн, Николь Руссо

КАПИТАНУ ГРУППЫ ПОДДЕРЖКИ: Крисси Но

КОМИТЕТУ ВЫПУСКНОГО БАЛА: Эльке Вилья, Мишель Фадлалья

РЕДАКТОРУ ШКОЛЬНОЙ ГАЗЕТЫ: Люсиль Реттино

КЛАССНОМУ ФОТОГРАФУ: Анне Вольф

САМОЙ АРТИСТИЧНОЙ: Люси Камминс

РЕДАКТОРУ ШКОЛЬНОГО ЕЖЕГОДНИКА: Ванессе Карсон

РЕДАКТОРУ ЛИТЕРАТУРНОГО ЖУРНАЛА: Катрине Грувер

БУДУЩИМ БИЗНЕС-ЛИДЕРАМ АМЕРИКИ: Мэри Маррота, Кристине Пекорале, Джиму Конлину, Мэри Фария, Терезе Брамм

ДУШЕ ВСЕЙ ШКОЛЫ: Эмили Ван Бик

ПРЕЗИДЕНТУ КЛУБА «МОДЕЛИРОВАНИЕ ООН»: Молли Джаффе

КАПИТАНУ ДИСКУССИОННОГО КЛУБА: Джите Фумич

ОБРЕЧЕННОМУ НА УСПЕХ: Райли Гриффину