Глобальная маркетинговая кампания ознаменовала первый шаг: студия представила «Принцессу Мононоке» как фильм студии «Гибли», а не фильм Миядзаки. Это изменение было более чем символическим и свидетельствовало о восхождении Судзуки как главного продюсера студии «Гибли» в растущем царстве миров Миядзаки. Он сотрудничал с Миядзаки и Такахатой со времен работы редактором в журнале «Анимадж», и ему приписывают успешную маркетинговую кампанию «Ведьминой службы доставки». Но рекордные кассовые сборы «Принцессы Мононоке» стали на тот момент самым впечатляющим успехом Судзуки, и он стал заметной фигурой в индустрии анимации. Судзуки стал получать всё больше власти в студии «Гибли» как прагматик, позволявший Миядзаки воплощать свое идеалистическое видение[247]. В документальном фильме о создании «Принцессы Мононоке» продюсеру, кажется, уделили столько же времени, сколько и режиссеру.

Из-за границы прибывали и новые лица. В 1997 году материнская компания студии «Гибли» «Токума Сотэн» объявила о сделке с «Уолт Дисней Компани» по распространению продукции во всем мире. Этим соглашением занимался Судзуки, и оно стало огромным достижением для него и студии «Гибли». Сделка одним махом расширила влияние «Гибли» во всем мире и привела к масштабному перевороту в области связей с общественностью в Японии. На пресс-конференции, посвященной сделке, присутствовало более тысячи журналистов, председателем был Ясуёси Токума, глава «Токума Паблишинг», а двое представителей компании «Дисней» подключились по спутниковой связи. Судзуки обезоруживающим голосом объяснил, что «объявление о том, что [«Принцесса Мононоке»] будет идти по всей Америке, важно только тем, что это помогло нам захватить долю рынка на родине»[248].

«Принцесса Мононоке», несмотря на элегантную адаптацию сценария для англоязычных зрителей, написанную писателем-фантастом Нилом Гейманом, и впечатляющий подбор американских и английских актеров озвучки, не имела особенного успеха в Соединенных Штатах. Известный кинокритик Джанет Маслин из «Нью-Йорк Таймс» похвалила фильм за «экзотично красивое действие» и Миядзаки за создание «морально сложной вселенной», но также сочла нужным упомянуть временами «запутанный» сюжет и некоторые «ужасные» образы. Позднее один японский журналист задавался вопросом: «Как можно было ожидать от [американцев, которые] привыкли к историям, где очевидное добро борется с очевидным злом, с музыкальными номерами и комическими помощниками героев, и непременно со счастливым концом, чтобы они оценили привлекательность произведений студии “Гибли“?»[249]

Отношение Миядзаки к новому соглашению со студией «Дисней» покрыто туманом. Помимо довольно расплывчатой речи на пресс-конференции, я не могу найти ни одного его публичного заявления по этому вопросу. На протяжении многих лет ни он, ни Судзуки не говорили о «Диснее» ничего особенно хорошего, и, кажется, это соглашение было заключено только из практических соображений ради выгоды сторон[250]. По крайней мере, Миядзаки и Судзуки могли порадоваться тому, что открыли новые горизонты качественной японской анимации. Кроме того, «Оскар», который получил позднее фильм Миядзаки «Унесенные призраками» 2001 года, показал, что американская аудитория способна оценить работу, выходящую за рамки сюжета «и жили они долго и счастливо».

«Принцесса Мононоке», хотя и была новаторской во многих отношениях, не появилась из ниоткуда. К началу 1990-х годов Миядзаки закончил свой первый полнометражный фильм для взрослых «Порко Россо» и мангу о Навсикае. Он постоянно искал новое вдохновение, и его заинтересовала идея создать что-нибудь на основе «Ходзёки», классического литературного произведения XIII века. Это краткое, великолепно написанное размышление о мире и быстротечности жизни по-прежнему входит в учебную программу в большинстве японских школ.

«Ходзёки» – не очевидный кандидат в киносценарии, будь то анимация или игровое кино. Произведение написал уважаемый Миядзаки автор Камо-но Тёмэй, бывший придворный, разочаровавшийся в мире и ставший буддийским монахом. Работа появилась в 1223 году, когда столицу потрясали военные захваты, голод, чума и стихийные бедствия вроде землетрясений и наводнений, уносящие тысячи жизней. В «Ходзёки» все эти происшествия описаны с безопасного расстояния, с точки зрения вдумчивого, поэтического человека, который увидел в апокалиптических событиях повод удалиться от мира и поразмышлять.

У Миядзаки интерес к «Ходзёки» вызвала книга «Ходзёкиден» его любимого писателя Ёсиэ Хотта. Несмотря на это влияние, собственное настроение Миядзаки тоже сыграло свою роль в переходе к более мрачному направлению искусства, чем в оптимистичных работах для семейного просмотра 1970-х и 1980-х годов.

Миядзаки восхищался великим режиссером Акирой Куросавой, чьи фильмы жанра дзидайгэки – исторические картины с самураями – оказали огромное влияние на послевоенное японское кино. Миядзаки хотел создать нечто большее, чем развлекательный исторический фильм. Опираясь на мнение Хотты о «Ходзёки», который критиковал милитаризм и ложные идеологии периода, когда жил Камо-но Тёмэй, он надеялся создать работу, которая разрешила бы пустоту и путаницу, творившуюся в Японии в эпоху после экономического пузыря. Страна, которая поклонялась материализму и успеху, теперь словно барахталась в духовном вакууме, отраженном во всё более часто употребляемом современными японцами слове «къёму» – «пустота».

В 1995 году Японию потрясли два крупных инцидента. Первым было землетрясение в Кобе в феврале, в результате которого погибло от четырех до шести тысяч человек и которое стало самым ужасным землетрясением в стране со времен Великого землетрясения Канто 1923 года. Для современной промышленно развитой Японии масштабы разрушений были поистине шокирующими. Казалось, сама природа мстит человеческой цивилизации. А спустя месяц произошел инцидент с «Аум Синрикё», когда члены религиозного культа выпустили газ зарин на оживленной станции токийского метро, убив двенадцать человек и ранив еще тысячи. Эти два ужасающих эпизода подчеркнули растущее чувство уязвимости, которое испытывали японцы как в психологическом, так и в экологическом плане.

Камо-но Тёмэй тоже жил в опасные времена, и он бы хорошо понял переживания людей после ужаса землетрясения в Кобе и апокалиптическое отчаяние после инцидента с «Аум Синрикё». В конечном счете Миядзаки отказался от идеи экранизировать «Ходзёки», но продолжил рассматривать средневековый период, тему естественной и технологической катастрофы и задаваться вопросом, как жить в сложном и ужасном мире. В отличие от Тёмэя или Куросавы, Миядзаки хотел предоставить равную свободу воли человеку, природе и сверхъестественным силам.