— Что это? — спросила Темпл, спускаясь по лестнице.

После того как он объяснил, Темпл принялась считать, сколько калорий можно сжечь, катаясь на водных лыжах.

Люси не могла это выносить.

— Давай договоримся, Темпл. Если ты пообещаешь не произносить слово «калории» остаток вечера, я завтра потренируюсь вместе с тобой. Но недолго, — быстро добавила она.

— Договорились, — сказала Темпл. — На самом деле, Люси, ты даже представить не можешь, насколько изменишься после хороших тренировок.

— О тренировках, жировых клетках, целлюлите и всем остальном дерьме тебе тоже говорить запрещается, — заметила Люси. — Грубо говоря, можешь рассуждать только о праздном времяпрепровождении.

— Я в это не вмешиваюсь. — Панда завел мотор.

Он управлял катером с такой же легкостью, как управлял всем остальным, кроме человеческих взаимоотношений. Ветер ослаб, небо прояснилось, и показались звезды. Он увеличил скорость, когда катер вышел в открытые воды и направился в сторону городской пристани. Добравшись туда, они встретились с флотилией прогулочных катеров, которые качались на волнах в ожидании шоу, а их огни мелькали над водой, как светлячки. На некоторых катерах висели флажки яхт-клуба, на других — патриотические знамена.

Когда они подошли к бухте достаточно близко, чтобы видеть другие корабли, Панда повернул катер носом к течению, бросил якорь и заглушил мотор. Во внезапно наступившей тишине смех и музыка разнеслись над водой.

Темпл схватила подушку и поковыляла к носу катера, оставив их наедине.

Над ними взорвались первые ракеты, раскрыв красно-фиолетовый зонт. Люси положила голову на спинку дивана, который тянулся по корме. Панда поступил так же, и они наблюдали за происходящим в удивительно приятной тишине.

— То, что ты сделал сегодня для маленькой Софи, просто потрясающе, — наконец произнесла Люси, когда над ними рассыпалась целая радуга из звезд.

Она почувствовала, как он пожал плечами.

— Ты хорошо плаваешь. Если бы меня там не было, ты нырнула бы вместо меня.

Ей понравилось, как уверенно он говорит. Она бросила на него взгляд и увидела, как серебряные кометы сверкнули в его глазах.

— Заплыв был очень сложный. Думаю, я не смогла бы ее вытащить.

— Ты сделала бы то, что должна была, — коротко ответил он. — Людям надо лучше следить за детьми.

Его возмущение показалось неуместным.

— Дети тоже быстро бегают, — сказала она. — Ни один родитель не в состоянии следить за ними неотрывно. — Парусные лодки со шлепающим звуком покачивались на волнах, а вода билась о борт катера. — Ты понимаешь детей. Наверное, это меня удивило.

Он скрестил ноги. Фиолетовые пальмы рассыпались звездами, а вслед за ними раскрылись оранжевые пионы.

— Нельзя быть копом и не уметь общаться с детьми.

— И много приходилось работать с бандами?

— Банды. Отсутствие внимания. Насилие. Тебе лучше знать, как это называется.

За время работы она повидала много несчастных детей, хотя подозревала, что он видел больше. Это казалось странным. Она привыкла считать Панду чужаком и никогда не думала, что у них может быть что-то общее.

— Софи не хотела тебя отпускать.

Серебряная плакучая ива высветилась на ночном небе.

— Хорошая девочка.

Была ли всему виной ночь, фейерверки, эмоциональный срыв после того, что могло обернуться страшной трагедией, но вдруг у нее вырвалось:

— Когда-нибудь ты станешь прекрасным отцом.

Короткий резкий смешок.

— Этому никогда не бывать.

— Ты передумаешь, когда найдешь подходящую женщину. — Ее слова звучали слишком сентиментально, и Вайпер поспешила на помощь. — Ты поймешь, когда ее увидишь. Достаточно, чтобы у нее руки были, как у человека, с перпендикулярным большим пальцем. Не стоит слишком долго перебирать.

— Нет, — улыбнулся он. — Современная медицина дает массу преимуществ.

— О чем ты?

— Вазэктомия. Дар медицины парням вроде меня.

Воздух пронзил гром взрывов. Это было настолько неправильно. Она видела его сегодня с детьми, обратила внимание, как непринужденно он с ними общался. Ему не следовало делать нечто такое, чего нельзя исправить.

— Ты не думаешь, что слишком молод, чтобы принимать такие решения?

— Когда дело касается детей, мне сто лет.

Она слишком долго занималась защитой детей, чтобы не знать, с чем приходится сталкиваться копам. В тусклом свете ей показалось, будто его преследуют призраки прошлого.

— Я видел слишком много трупов, — произнес он. — Не только подростков и маленьких детей, но и пятилетних малышей, у которых еще не выпали молочные зубы. Детей, которые стали жертвами взрыва, потеряли конечности. — Она подняла голову. — Я видел родителей в худшие дни их жизни, — продолжал он. — И пообещал себе, что мне никогда не придется пережить нечто подобное. Это лучшее решение, которое я принял когда-либо. Сложно качественно выполнять свою работу, когда каждую ночь просыпаешься в холодном поту.

— Ты видел худшие из возможных вариантов. Как насчет миллионов детей, которые прекрасно вырастают и становятся взрослыми?

— А как насчет тех, кто — нет?

— Ничего в жизни нельзя гарантировать.

— Вовсе нет. Одним человеком больше, одним меньше. Хорошая гарантия, черт возьми.

Небо осветил гигантский финальный фейерверк с громом, треском и свистом, положив конец их разговору. Она уважала людей, которые достаточно хорошо понимали себя, чтобы знать: из них не выйдет хороших родителей, но чутье подсказывало ей, что с Пандой все было не так.

Ее помыслами вновь стала управлять Люси. Дело было не в этом, однако его слова она восприняла как дурной знак, резкое напоминание о том, что многие мужчины испытывают такие же чувства по отношению к отцовству. И несмотря на то что она сделала с Тедом, Люси еще хотела выйти замуж и завести детей. Что, если она влюбится в такого мужчину, как Панда, который не хочет быть отцом? А ведь сейчас ей не пришлось бы переживать, если бы она не сбежала из той техасской церкви.

Темпл вернулась, присоединилась к ним, и они направились домой. Панда остался на катере, а Люси с Темпл зашагали к дому вместе.

— Есть что-то такое в фейерверках, — сказала Темпл, когда они добрались до верха лестницы, — что заставляет меня грустить. Фейерверки большинство людей веселят, но я прихожу в уныние, когда вижу, как быстро умирает эта цветная красота. Как будто, если мы не проявим осторожность, то же случится и с нами. Мгновение — и ты сияешь всеми лучами радуги на вершине успеха. Секундой позже тебя нет, и никто даже имени твоего не помнит. Иногда приходишь к мысли: в чем вообще смысл?