– Это она? – спрашивает он Роберта, ткнув пальцем куда-то вверх.

Я мигаю.

– Ага, она самая. Как тебе? Классная, правда? – весело отзывается Роберт, прислонившись спиной к окну. – Он видел твою фотографию на столе.

Ах, это…

– Правда, – кивает Пейтон, с самой что ни на есть искренностью. – А ты любишь печенье? – обращается он ко мне.

– Люблю, – отвечаю я.

– Смотри, вон шоколадное, – он указывает на вазочку на диване. – Его принесла длинная тетя с белыми волосами.

Элисон? Я смеюсь.

– А еще мама купила мне вот такую штуку в Диснейленде, – он просовывает ручонку в карман своих крохотных синих штанишек и выуживает оттуда пластикового динозаврика. – Красивый?

– Очень, – поддакиваю я.

Пока мы с Пейтоном беззаботно болтаем о «Губка Бобе», «Черепашках ниндзя» и «Кунг-Фу Панде», Роберт молча наблюдает за нами издалека, с легкой, почти незаметной улыбкой.

– Почему ты так смотришь? – интересуюсь я, поправив на ребенке свитер.

– Просто, – он пожимает плечами, – знаешь, тебе идет.

– Что именно?

– Быть мамочкой.

Ой.

Не пойму, с какой стати, но я краснею и сконфуженно переключаюсь обратно на Пейтона.

Я слышала, что мужчины часто представляют своих женщин беременными, поскольку в их подсознании, впрочем как и в нашем, заложен определенный стереотип. Они не кричат об этом на всех углах, однако для большинства из них крайне важно правильно идентифицировать потенциальную мать для своих будущих детей. Короче говоря, исходя из его реплики, я только что заработала бонус в свою копилку. Что ж, это приятно.

– Тебе, кстати, тоже.

– Мне? Ради всего святого! – Роберт фыркает, и его некогда бледные щеки загораются милым румянцем.

Боги, он что, смущен?

– Брось, неужели ты ни разу не фантазировал об этом? – допытываюсь я.

– О чем? – прикидывается дурачком он.

– О нас… с детьми… – обрывисто поясняю я.

– Не знаю, – небрежно бросает он, ринувшись к своему столу, чтобы собрать в стопку кое-какие бумаги. – Пока еще нет.

Ясно. Разговоры о наших воображаемых отпрысках наводят на него страх. Учтем.

Ровно через минуту в кабинете появляется Брюс.

– Кэтрин? Привет!

– Здравствуйте, мистер Кейн.

– О, прошу тебя, зови меня Брюсом, – фамильярничает он, за что босс награждает его косым взглядом. – Ну что, идем, малыш? – он наклоняется к Пейтону и треплет его по макушке. – Пообедаем.

– Уже-е-е? – разочарованно тянет мальчик, явно не желая уходить.

– Ага. А ты что, собирался торчать у этого дяди до вечера?

– Брюс… – предостерегающе хрипит Роберт, состроив недовольную мину. Кейн хихикает.

– Не волнуйся, я пошутил, – взяв Пейтона за ручку, он отводит его к дверям. – Слушай, если Аманда вдруг позвонит, передай ей – пусть проверит свой сотовый.

– Зря стараешься, Брюс. Ей пофиг на твои поэмы.

– Циник.

– Нет, честно, – настаивает Роберт. – И ты сам в этом виноват, старик. Ты чересчур мягкотелый.

Они многозначительно переглядываются, и тут до меня запоздало доходит, в чем весь сыр-бор. Когда мы остаемся наедине, я поворачиваюсь к Роберту:

– Брюс и Аманда?..

– Они трахаются.

Ни хрена себе.

– А как же служебная этика?

– Никто об этом не знает. Ну, кроме меня, естественно, – хвастливо заключает он, сократив между нами расстояние. – Зачем ты пришла? – его проворные руки быстро ныряют под мою шерстяную кофточку и стискивают талию.

Зачем? Вот черт. Я ведь явилась сюда, чтобы рассказать ему о Марте Гарсиа, но хватит ли мне теперь духу?

– Да так… – выкручиваюсь я, струсив под его пытливым взглядом, – сказать, что люблю тебя.

– Серьезно? – он наклоняется и, проложив дорожку из поцелуев от уха до моей щеки, добирается до моих губ.

– С удовольствием взял бы тебя прямо здесь, но у меня назначена встреча в конференц-зале в половине четвертого, – с сожалением шепчет он, лаская языком мой рот.

– Ничего, мне в любом случае пора на учебу, – мы с трудом отрываемся друг от друга.

– Тони сегодня заберет машину из салона, значит, завтра ты уже сможешь ездить с водителем.

Завтра? Я мнусь.

– В чем дело? – настораживается Роберт, узрев мое замешательство.

– Насчет водителя… ты не против, если он приступит к работе, скажем, со следующей недели?

– Почему? – он хмурится.

– Я бы хотела насладиться своими последними деньками простолюдинки.

– Кэтрин…

– Знаю, мы договорились! Но пожалуйста, позволь мне побыть тинейджером еще чуть-чуть.

Он шумно втягивает воздух, очевидно раздраженный моим поведением, и я мысленно скрещиваю пальцы, чтобы не разразился скандал.

– Ладно, о’кей, – произносит он сухо. – Но учти, с понедельника никакого метро.

– Обещаю, спасибо! – просияв, я посылаю ему воздушный поцелуй и спешу на занятия. – До вечера, красавчик!

– До вечера, – выдавливает из себя Роберт, укоризненно покачав головой.

* * *

Сворачиваю на Пятую авеню и топаю по направлению к «Саксу». Фабио наверняка уже там и злится, что я опаздываю.

Заметив вдалеке знакомую прическу, я поправляю на себе пальто и, натянув на рожу широкую дежурную улыбку, шагаю к нему навстречу.

– Наконец-то! – восклицает он, коротко приобняв меня. – Я чуть яйца не отморозил дожидаясь тебя.

О.

– Почему не зашел внутрь?

– Там душно.

Ну и ну. Железная логика!

Мы проходим в «Сакс».

– Что стряслось? Ты написала «срочно».

По пути на второй этаж я быстро рассказываю ему о походе к Марте и о той жуткой тайне, которую мне удалось узнать.

– Боже, и как только ты решилась на это?

– Не спрашивай. Наверное, это был импульс.

– Почему не поделилась с ним сегодня?

– Шутишь? Он убьет меня! – и я даже не сомневаюсь, что так оно и будет.

– Послушай, он должен знать. Девчонка обманывала его, залетела от другого, а парень до сих пор упивается горем, обвиняя во всем себя. Согласись, это несправедливо.

– Согласна. Но ты действительно считаешь, что мое открытие что-то изменит? Она ведь все равно умерла…